* * *
Тем временем моя карьера в литературном агентстве подходила к концу. Не считая того, что я мало-помалу утрачивала интерес к издательскому делу, так еще и наш офис превращался в эффективную и рациональную организацию, прекрасно обходившуюся и без моего скромного вклада. Мы с боссом обсудили план моего выхода из игры. Это должно было произойти к концу года, а до того времени мне предстояло консультировать сотрудников все меньше и меньше, прежде чем окончательно перерезать пуповину. Для меня это было знаком того, что мне предстоит полностью посвятить себя собакам и их обучению. К моему опыту и множеству сертификатов добавится время, которое я смогла бы посвятить созданию самостоятельного собачьего бизнеса.
Но тот факт, что впридачу к опыту я получила время, отнюдь не означал, что все теперь должно было складываться удачно. Я совершала гигантский прыжок с края жуткой пропасти в бездну неизвестности. Мне было страшно: сумею ли я свести концы с концами? Нескольких групп в неделю ни за что не хватило бы на оплату счетов. Мне предстояло придумать, как набрать свои собственные группы и организовать частное консультирование. К счастью, все, что мне было необходимо сделать, — это просто заявить о себе, и две упомянутые потребности каким-то образом реализовались сами собой. Не успела я и глазом моргнуть, как мой ежедневник заполнился частными клиентами, и я получила в свое распоряжение несколько удобных помещений для проведения групповых занятий.
Это было моим счастьем и проклятием, потому что как только я взвалила на себя все эти обязательства, я поняла, что вынуждена их тащить, независимо от того, хотелось мне этого или нет. А ведь я была той самой девочкой, которая в свое время, когда ее вызвали на уроке публичных выступлений, развернулась и выбежала в коридор, не в состоянии произнести на виду у всех ни одного слова.
— Если бы в то время, когда мы только поженились, — любил повторять Лоренс, — тебе кто-то сказал, что через шесть лет у тебя будет свой бизнес и ты будешь регулярно стоять перед толпой незнакомцев, уверенно и со знанием дела рассказывая им о собаках, ты бы рассмеялась этому человеку в лицо.
Он был прав. Но я, как и Бу, обладала уникальными врожденными качествами, отчасти являющимися следствием моих ограниченных возможностей. В каком-то смысле я тоже была бабочкой, покидающей кокон, чтобы взмахнуть крыльями — не идеальными, а порой и вовсе слабыми, зато моими собственными.
И хотя я по-прежнему оставалась очень застенчивым человеком, все менялось, когда речь заходила о собаках. О них я могла говорить где угодно и в любое время. В результате, по мере того как крепли мои крылья, комплексы таяли. Аттикус вытащил меня из норы, застопорившей мое выздоровление. Данте привел меня в дрессуру, а Бу помог совершить последний уверенный толчок, побуждающий встать на ноги и пойти дальше самостоятельно. Лиз, мой первый экзаменатор и наставник, когда-то заметила, какие у нас с Данте разные характеры. В то время я была робкой и нерешительной барышней, едва заметной на фоне компанейской, бесшабашной и залихватской натуры Данте. Мне было очень забавно осознавать, что теперь уже я представляла собой вполне раскованную на вид даму, летающую по классу во время уроков дрессуры.