Мама посмотрела на часы и поморщилась:
— Всего-то пять минут прошло, осталось пятнадцать, потом он выдохнется — годы уже не те.
— Будем ждать, — тяжко вздохнула мама Миры и, неожиданно встрепенувшись, выдала: — Лен, ты сыну позвонила?
— Позвонила, через час будет тут.
— Это хорошо, — с облегчением вздохнула Юля и ошарашила предложением: — Может, Ванька её в декрет отправит? Тогда сто процентов ей не светит эта учёба.
Все застыли, но вскоре отмерла тётя Люда:
— Нет, это уж слишком кардинальная мера.
— Зачем Ваню вызвали? — неодобрительно смотря на заговорщиков, спросил я.
— Ну так он может на неё повлиять, — развела руками тётя Лена, в недоумении смотря на меня.
— Ошибаетесь, не может. Да, блин, вы только хуже сделали! — взорвался я. — Ну вот кто просил вас вмешиваться?!
— Ром, ты чего завёлся? — подошла ко мне мама. — Успокойся, мы тебя поняли, им пока встречаться не следует. Не вопрос, Люда отвезёт её на городскую квартиру, а как Ваня уедет, тогда вернёт.
— А может, ему перезвонить и сказать, чтобы не ехал? — робко предложила Алиса.
— Не получится, он настроен с ней поговорить.
— Так… — тётя Люда бросила пилку. — Я за дочерью, а вы… — посмотрела на доселе молчавших мужчин, — успокаивайте своего друга. Видите, какой он нервный.
— Да как мы его успокоим? — попытался откреститься от этой миссии Лютов-старший.
— Егор, коньячку с ним выпьешь, и он успокоится, — посоветовала ему жена.
— Если ты не забыла, я не выпиваю, причём совсем. А как Глеба успокоить — знаю, и без грандиозной пьянки.
— Слышь, идейный трезвенник, — похлопал его по плечу дядя Артур, — повод-то серьёзный, не отметить грех. Забыл? Туда также поступили Тимур, Данька и Влад, обмыть нужно обязательно. У тебя и коньяк есть коллекционный…
Лютов обречённо поднял глаза к потолку.
— Чёрт с вами, алкоголики, будет вам коньяк. — И направился к выходу, бурча: — Повод у них есть, блин, не обмыть — грех, а печень гробить — не грех? Идиотизм.
— Ну всё, завёлся… — рассмеялся мой отец.
— Отвали, Марат, я сказал, что пить не буду! — продолжал возмущаться Лютов-старший. — Коньяк дам.
— И на этот раз, чувствую, не уломаем, — рассмеялся мой отец, выходя с террасы, а я последовал за ним.
— Пап, а почему вы молчали, когда женщины планы строили? Могли же отговорить от звонка Ване.
— Сынок, когда женщины устраивают заговоры, умные мужчины молча наблюдают, а затем страхуют любимых. Для того чтобы те в неприятности не вляпались, поверь — они могут. А вот про звонок Ване мы реально не знали, успели они без нас этот финт провернуть. Ох уж эти женщины, вечно чего-нибудь выкинут. Пойду-ка я к внучке… — направился он к Сашке.