Даже Машка была в платье. Один я - охламон... Я икнул. Машка? В платье? И как я этого сразу не заметил?
Платье было такое... без плеч. Типа сарафан. Ткань тонкая, прозрачная, в зелено-коричневые ромбы. Даже волосы её были аккуратно причесаны и заплетены в толстую, как полено, косу, кокетливо перевязанную зеленым бантиком. Лицо напарницы было свежим, умытым, и пусть лопнут мои глаза, она даже губы накрасила!
На какой-то миг я онемел. Наверное, видеть её ТАКОЙ было настолько непривычно, что мой мозг, дабы не перегреться, услужливо заменил реальность на привычную картинку пацанки в драной джинсе.
Но всё хорошее когда-нибудь кончается.
- А я всё думала: когда ты заметишь? - сказала Машка. Скулы на её лице заострились, на меня она не смотрела.
- Угм, - только и мог вякнуть я.
- Ну... И что думаешь?
- Думаю... А куда ты спрятала пистолеты?
Черт, совсем ведь не то хотел сказать!
- Не ссы. Куда надо - туда и спрятала.
И Машка пошла по красной дорожке навстречу Лумумбе, Бумбе и всем остальным. Я, как побитая собака, поплелся следом.
Награждение прошло, как в тумане. Бумба что-то говорил, его слова перекрывали улюлюканья подданных - они заменяли аплодисменты.
К нашим ногам бросили и раскатали длиннющий бухарский ковер - такой только в кабинет товарищу Седому, для особо провинившихся сотрудников.
Седло - размером с запорожец, обитое малиновым плюшем и увешанное золотыми кистями - водрузили рядом. Потом я узнал, что седло это - для верблюда.
А на седло поставили маленький неработающий телевизор.
М-да... Ну ладно, ковёр. Можно его в нашей с бваной квартире разместить. Одним концом на стенку повесить, а другой по полу раскатать... Седло вместо кресла приспособить, а телик... Телик в комиссионку сдать - нам его всё равно смотреть некогда.
Только вот беспокоит одна мелочь: подарки-то здесь, а квартира - в Москве...
Очнулся я внезапно. Будто лампочку включили. Или сдернули душный, мешающий дышать и смотреть полог. В одной руке - фужер с чем-то шипучим, в другой - шашлык из жареной саранчи.
А привела меня в себя вот какая мысль: надо встать, отыскать Машку и наконец-то сказать ей, какая она красивая, замечательная и... и вообще.
Тут надо понимать: трезвым я на такой подвиг ни в жисть не решусь. Пьяным... нет, пьяным тоже нельзя. Ляпну опять что-нибудь не то. А вот сейчас, после пары бокалов шипучего пальмового вина... Это казалось очень удачной идеей.
С такой мыслью я и поднялся с груды подушек, но был схвачен и скручен капитаном команды горилл. Добрый дядька был так впечатлён моими подвигами, что предлагал тут же, не сходя с места, вступить в их команду третьим нападающим. Нужно только, чтобы надо мной поработал местный колдун. Ну, придал мне традиционный для их команды вид... И зарплата хорошая: отдельная хижина и три телеги бананов в месяц.