В комнату ворвался свежий ветерок.
Я сморщился.
— Что за вонь?
— Свежий воздух, Юра. Ты тут за два дня, похоже, научился углекислотой дышать.
— Чего тебе? Я занят.
— Угу… — Миша задумчиво оглядел разбитый в хлам кабинет, подушку, валяющуюся на диване, пепельницу, полную окурков. — Чего домой не ходишь?
— Времени нет. Сам все знаешь.
Я отвернулся, разглядывая яркую зелень за окном.
Не рассказывать же, что дома невыносимо. Потому что там остается только на стены лезть от ярости и одиночества.
А на работе можно работать.
— Светка плачет уже от тебя, говорит, всех запугал. И ее тоже.
— Не нравится, пусть увольняется.
Будет мне еще секретарша на жалость давить…
— Ладно.
Миша вышел за дверь, вернулся через две минуты с пузатой бутылкой коньяка. Выставил на стол.
Через минуту зашла Света с бокалами и лимоном.
— Светик, через час нам пожрать сообрази, — улыбнулся ей Миша.
Она кивнула, вышла.
— Какого хера моей секретаршей распоряжаешься?
Я понимал, что цепляюсь зря, но настроение было поганым, организм требовал прицепиться хоть к кому-нибудь. Злобу и беспомощность свою вылить.
— Ну, давай.
Миша, не реагируя на мои претензии, разлил коньяк, тяпнул, как водку, залпом, закусил лимоном. И посмотрел на меня. Выжидательно.
Я взял бокал. Покатал тягучую коричневу по стенкам. И повторил маневр заместителя.
А потом еще раз.
И еще.
Через час мы ели стейки с кровью, которые Света заказала из ресторана, и разговаривали по душам.
— Ну вот не может быть, чтоб она тебя вот так запросто отправила нахер! — горячился Миша, — явно ты что-то сделал! Сказал! Что?
— Ничего! — рявкал я, разливая опять коньяк, — вообще ничего! Все хорошо было! Насколько вообще с ней может быть. Потому что… Бля. Потому что леди, бля, Железная! Я пока к ней в постель попал, все круги ада прошел!
— Да помню я этот твой квест, — заржал Миша, хлопая залпом коньяк, — «Покори Валькирию», называется. Мы все ставки делали. Я, выиграл, кстати, нехило бабок поднял.
— Ну вот… — я откинулся в кресле, закурил. В голове шумело уже порядочно, но пьяным я себя не чувствовал. Только расторможенным. И лед, который ощущал внутри все эти два дня после расставания в Марго, начал таять в груди. — Стал бы я рисковать и чего-то ляпать… Только все наладилось… Не поверишь, таким счастливым ходил, таким довольным…
— А она?
— И она тоже, — покосился на Мишу через дым, — я же не дурак. Видел. Она просто такая… Немного отстраненная. Не пускает в себя глубоко. Но мне и того, что было, хватало с головой. Она тем и интересна, что цельная. Знаешь, как бывает… Женщина, вся такая независимая, вся такая «я сама», после начала отношений в беспомощного ребенка превращается, начинает капризничать, губы дуть, вертеть тобой, манипулировать, шантажировать. Раньше я это как-то спокойно сносил, да и не было такого длительного ничего. Может, потому и не было, что на подлете сбивал… А тут… Она — личность. Цельная. Свободная. С ней интересно, понимаешь? Мне впервые было интересно с женщиной не только в постели!