- Знаешь, - сказал Мефодий, - ты все равно не говори никому, что сам эти буквы придумал, ладно?..
- А вдруг спросят?
- Если ты с самого начала всем своим видом не покажешь, что такие вопросы очень глупые - обязательно найдется умник. С самого начала должно быть ясно, что эти буквы были вечно! Ну или, там, в крайнем случае, что тебе откровение какое-нибудь было...
- Прям, откровение...
- Врать не надо. Но и правду говорить - тоже необязательно? Промолчи с таинственным видом. Вот сам ты помнишь: ответили тебе что-то, и что, когда ты спросил, кто греческие буквы придумал?
Константин задумался. - Не помню, - сказал он. - Кажется, ничего не ответили...
- А ты что, спрашивал?!.. - удивился Мефодий.
- Конечно. Помню даже, почему. Я прочел - или это еще раньше было? тридцать первую главу "Исхода". Помнишь? "И когда Бог перестал говорить с Моисеем на горе Синае, дал ему две скрижали каменные, на которых написано было перстом Божиим..." Вот я и удивился: или Бог знал еврейские буквы тогда, значит, был кто-то, кто их раньше придумал; или - сам их и изобрел для скрижалей, но как бы тогда Моисей и все остальные их поняли? Значит, были раньше. Ты, кстати, не помнишь, где-нибудь до этого упоминается в библии, чтобы хоть кто-то хоть что-то писал? Кажется нет...
Мефодий пожал плечами. - Похоже. Я, во всяком случае, не помню, подумав, сказал он.
- Все буквы придумали сами люди, - сказал Константин. - Вот армяне про свои точно знают кто: Месроп Маштоц. А я чем хуже ихнего Месропа?.. он засмеялся. - Тоже мне: Месроп!
- Скорее всего, никому особо интересно-то и не будет... Так что можно не переживать. Наверное, никто даже и не спросит...
- Вот обидно-то будет, а?! - засмеялся Константин. Мефодий тоже улыбался в темноте.
- А какую букву ты первой придумал? - вдруг спросил он.
- Да разве я помню? То ли "а", то ли "к".
- А почему... Хоть мне-то скажи: почему ты их именно такими нарисовал?! Почему не по-другому?!
Константин молча смеялся.
Когда Мефодий уснул, он вылез из палатки и еще долго, отмахиваясь веткой от назойливых паннонских комаров, бродил по притихшему лагерю, присаживался у чужих костров, рассматривал, стоя на невысоком холме у реки, звезды на светлом весеннем небе. Звезды были те же, что и везде.
Уснув наконец, он опять увидел старый знакомый сон.
Вроде бы ничего и не изменилось, телеги катились и катились, колеса скрипели, погонщики пели, перекликались на своем жутком языке, так же сухо и громко щелкали бичи. Но Константин понял вдруг, что это - на самом деле уже другой сон!.. Вернее, другие, новые телеги. А те, из предыдущего сна, давно укатились куда-то. И прикатятся новые. И этот бесконечный караван без остановок будет тянуться и тянуться в сумерках по укатанной в камень дороге. Мимо маленького, затаившегося в кустах человека.