Дальше все происходило, как в замедленной съемке остросюжетного боевика. По инерции голова парня откинулась назад, из лопнувшей губы во все стороны брызнула горячая кровь. Стейси завизжала ультразвуком, Коста потерял равновесие и полетел на пол, отчаянно хватаясь за все, что было в пределах его досягаемости. А именно – нежно-розовое платье Стейси жалобно затрещало по швам, когда Коста, падая, отодрал от него переднюю половину.
– Нахал! Хам! – вопила девушка, прикрывая руками голое загорелое тело, а самое главное – бежевый лифчик, из которого в противоположные стороны вылетели две силиконовые вставки телесного цвета – ее пышные накладные груди.
Леон даже успел поймать одну из них и теперь с интересом вертел в руках. Но это не самое главное. На долю секунды лифчик Стейси соскочил и обнажил ее реальную грудь – абсолютно плоский мужской торс. Интересно, заметил ли его еще кто-то кроме меня?
– Это тфой пофледний фень в Акафении! – прохрипел в мою сторону Коста, он шумно сплюнул на белую скатерть кровь вместе со своим… зубом. – Я кляфусь! Фука!
Мы попытались снова наброситься друг на друга, но на этот раз между нами встал крепкой стеной Леон. Стейси, визжа и ругаясь, схватила со стола пару салфеток, собрала свои вставные причиндалы – одну с пола, а вторую отняла у Леона, и удалилась в неизвестном направлении, цокая высокими каблуками по кафелю. Коста, не желая проигрывать, изловчился и швырнул в мою сторону единственное блюдо, что до сих пор оставалось нетронутым на нашем столе – клубничный чизкейк. Но дорогой десерт просвистел мимо меня и попал прямо в лицо…
– Ой, здрафте, Матам Пуфалло! – произнес осипшим голосом Константин имя директора нашей Академии и снова сплюнул на пол кровь. Он тут же показал пальцем в мою сторону. – Это фсе она, Матам Пуфалло!
– Костик! Бедняжка! – запричитала приземистая полноватая женщина в строгом деловом костюме кремового цвета. Среди ее светлых волос, красиво начесанных в пышную укладку, торчал кусок чизкейка, а тонкие изящные линзы очков были густо перемазаны в клубнике. Она, конечно же, хорошо знала отца Константина и потому часто возилась с богатым мальчиком, как родная тетя. – Ты же истекаешь кровью! Вызовите скорую! Скорее! И полицию!
– Не нафо! Нет! – запротестовал Коста. – Мой отеф ничефо не долфен снать!
– Бедный мой мальчик! – вопила директриса и, вдруг, резко обернулась ко мне, отчего на ее плечи посыпались крошки чизкейка. – Живо в мой кабинет, Мисс Эванс! Ты отчислена! А за разбитую посуду и прилюдную драку ты заплатишь огромный штраф!