– Я же говорю, что она безнадежна, Мадам Буффало! – злорадно улыбнулся Коста и снова громко сплюнул кровью в пластиковый стаканчик, ликуя про себя «Отец должен видеть, что у меня все здесь под контролем. Что меня все уважают и боятся! Строптивым и страшным здесь не место! Мало ли что эта неуправляемая дрянь ещё вытворит? Пусть это будет уроком всем, кто посмеет мне перечить! Я еще поиграюсь с этой глупой замухрышкой ее последние семь дней!»
– Что ж, ты сама все слышала, – подытожила разговор Мадам Буффало. – Мне тоже не нужны лишние проблемы. Здесь никто не будет за тебя заступаться.
Чтобы не закричать, не сорвать с лягушачьей головы директрисы парик и не засунуть его в ее естественный карман, я стиснула свои зубы до боли и сжала кулаки до хруста. Разбитые в кровь пальцы на правой руке тут же пронзила острая боль.
– Мисс Эванс, у тебя есть семь дней на оплату штрафов и возмещение убытков! – где-то далеко, словно со дна глубокого колодца, догнал меня голос директрисы. – Ты можешь посещать все занятия, которые были оплачены, хотя, я полагаю, это уже бессмысленно. Ты никогда не получишь диплом этой Академии…
Я молча развернулась и направилась к тяжёлой высокой двери, однако, перед самым выходом я не выдержала, развернулась и прошипела напоследок самодовольно ухмыляющемуся Косте:
– Говнюк! Я превращу эту неделю в твой персональный ад! Клянусь!
Не успела за моей спиной захлопнуться дверь, как я столкнулась с чем–то большим, твердым и знакомым.
– Ну чё, доволен? – сорвалась я на растерянного Леона, уверенная, что он все подслушал и подсмотрел. – Мог бы сказать им, что Фараон получил по морде за дело! Че? Боишься его, да?
Но Леон меня совершенно не слушал. Более того, он окончательно взбесил тем, что принялся давать свои глупые советы:
– Ани! Коста просто очень зол на тебя – ты украла его деньги! Верни их, попроси прощения и тебя не отчислят! Фараон просто в шоке! Ты – единственная девчонка, которая не вешается ему на шею, и к тому же, ты еще и посмела поднять на него руку! Да Коста не получает от девчонок ничего, кроме поцелуев и…
– Я смотрю твоего Косточку все целуют! – процедила я сквозь зубы, – даже наша директриса!
– Мадам Буффало? – поежился Леон, хмурясь. – Целует Косту… куда?
– В жопу! – огрызнулась я, довольная эффектом своих слов. – Если у тебя есть деньги, то тебя все туда целуют! Понял?
Леон, естественно, не оценил моего тонкого сарказма и лишь поморщился.
Но тут он кое-что вспомнил, тяжело вздохнул, словно очень терпеливый старший брат, и сощурил свои янтарные глаза: