Нотки знакомого смеха долетают до меня, и я резко оборачиваюсь в сторону, из которой они исходят. Вижу Полину и поверить не могу, что она тут.
Судьба смеётся надо мной, что ли, подкидывая встречи с бывшей?
Трёхэтажный мат срывается с губ, когда я замечаю мужчину, прижимающегося к ней. Это тот самый Кирилл, с которым меня познакомил Никита. Тот мужик, которому я уступил свой номер. Мужик, которому она родила ребёнка. К которому сбежала от меня. И мне хочется пойти расквасить ему рожу, но я держусь из последних сил. Не ребёнок же, чтобы идти на поводу собственных эмоций. Они не могут руководить мной. Я взрослый мужик, а не школьник какой-то, ссущий на заборы.
Затаив дыхание, пытаюсь подслушать их разговор, отворачиваюсь, чтобы она не заметила меня. Пока не знаю, как повести себя — подойти и заговорить с ней? Интересно, а этому Кириллу известно, с кем именно его познакомил товарищ? Вообще, он выглядел каким-то странным за столиком, словно не от мира сего. У него всё в порядке? Или Полька подарок ему сделала и вынашивает второго Кирилловича? Мне хочется рычать от ярости. Эмоции бьют через край. Если этому гаду было известно, кто я такой, то ему следует премию Оскара вручить за прекрасную актёрскую игру.
Обрывки фраз доносятся до меня, но я не могу уловить суть их разговора и даже построить цельные предложения из того, что они говорят.
Дурак!
Вместо того чтобы сидеть тут, мог просто подойти и заговорить.
Как бы она себя повела тогда?
Но я не делаю этого.
Когда эта приторно-сладкая парочка приближается, мне ещё сильнее хочется стереть улыбку с лица её проклятого муженька. Но я сижу, прилипаю буквально к качелям, вдавливаюсь в сиденье.
Они замирают и, не доходя до меня, разворачиваются в сторону гостиницы. Я провожаю их взглядом с ревностью глядя на руки, сцепленные в замок, и уже жалею, что приехал сюда один. Можно было бы познакомиться с какой-нибудь свободной девушкой прямо тут… Мне нужно как-то спустить пар и избавиться от назойливой идеи прижать изменницу к стене и снова почувствовать дрожь, которая разливается по всему её телу от моих прикосновений.
Хочу снова причинить боль самому себе, впившись в губы Полины до стука зубами, до прокушенной губы… Впиться так, чтобы она поняла, что я владею ею и могу подчинить себе. Чтобы напомнить, от кого она ушла и кому изменила.
Смеюсь над тем, в какого психа превращаюсь, когда вижу её в радиусе ста метров от себя. Хотя нет… Я становлюсь ненормальным, даже когда не вижу её и не чувствую близости.
Поднимаюсь на ноги и решаю, что хватит отмораживать себе задницу. Мне же тоже надо подумать о потомстве. Не только этому Иномирянину плодить детей с чужой женой.