В момент нашего «стояния» 1969-1970, Бугаев и ещё трое офицеров, отправились в модульной кабине к планете «Z». Они вернулись через 12 часов, и в один голос заявили, что планета очень похожа на Землю: она зеленая, и там есть «движение», возможно это предметный ветер, и есть кислород. Однако, это не вызвало сначала горячего интереса в руководстве, а затем и в обществе. Видимо так и возникла идеология той самой «банды». Выход модуля в космос не был согласован: Буш думал, что разрешил Стоцкий, а Стоцкий думал, что разрешил кто-то другой. Роль Берегового вообще была странной – он не принимал никаких решений, ни кем не руководил, просто слушал, ел, что-то писал, и спал.
Были разговоры, что Береговой – это бартер за название шаттла. Раз, американское название стоит первым в начале «Брейксроу…», то американский зам будет вторым.
Другая часть общества, офицера Паксона – хотела и ждала войны с инопланетянами. Они старались не унывать, и четко знали, что вернутся домой. У них тоже были женщины.
«Разбитая» интеллегенция, вроде меня – ничего не знала, или не хотела знать. Выход Бугаевского модуля в космос, и безумная теория о жизни на другой планете, дали условный знак: «делайте, что хотите, – но за пределами командирского отсека».
Я сказал Ивану, что лететь дальше, с научной точки зрения – не имеет смысла. До Андромеды мы не долетим, и даже не доживём. Будем болтаться в межзвездной среде пока есть топливо, и в лучшем случае – нас не разорвет радиация.
Помню, как в этот момент раздался «чих» с другого конца отсека. Иван виновато улыбнулся. А я понял, почему он вдруг так любезно пытался меня заболтать и просветить «новыми» открытыми для меня, порядками.
Мы прошли сквозь кусты и джунгли, и ближе к иллюминаторам увидели лежащую в открытом гробу, девушку:
Нина читала книгу, на полу была кружка чая.
«А правда, что мы скоро домой полетим?» – спросила она милым голосом.
«Это гроб Стоцкого, прошу, не говори никому, что он используется не по назначению» – сказал Иван.
«Ясно. Иван вступил в общество. Он изменился. К нему ходит Нина. У них тайны» – думал я на обратном пути.
Нина мне тоже понравилась. Вдруг меня поразили две ядовитые мысли: Нина может быть моей, и на планете Z может быть жизнь.
***
Мы несколько раз меняли курс, и наконец поймали необходимый ракурс: есть «лазейка», своеобразный тонкий извилистый ручей, через который можно пройти – к полнейшей темноте впереди с намеком на несколько тусклых пятен, минуя радиацию и метеориты. Межзвёздная среда?
Было решено – туда и обратно, и всё.
Ещё один год путешествия выдался «удушающим» для команды. Мы шли медленно, аккуратно. Настроение в обществе закипали сильнее – этот «ручей», был всё тем же космосом, только более опасным, с радиацией вокруг. Здесь почти не было планет – люди давили на своих лидеров, не где было бы поселиться, не с кем было бы воевать. А путь назад – всё длиннее.