— Честно-честно. Мне просто стало стыдно, вот я и удрала.
Лорна подалась ко мне.
— Стыдно? С чего бы это?
Она действительно казалась озадаченной, будто искренне не понимала, чего мне стыдиться.
— Ну, — попыталась я пояснить, — мы поцеловались. При всех.
— И что?
И вот как прикажете с такой разговаривать?
— На нас все смотрели, — принялась я растолковывать. — Это неприлично, понимаешь?
— Смотреть неприлично?
У-у-уф-ф!
— Целоваться! Когда смотрят!
Она как-то странно взглянула на меня.
— Чудная ты, Дарина. Традиция такая: король и королева бала танцуют и целуются. Думаешь, почему София так рвалась на трон? Думала, выберут ее и Девона, вот она к нему и присосется.
— Ф-у-у-у! — вырвалось у меня.
Лорна забавно сморщила нос.
— Вот уж точно, фу. Но у вас с Алексом получился вполне себе дружеский поцелуй.
— И все равно, — не сдавалась я. — Это неправильно.
Соседка покачала головой.
— Нет, не понимаю. Так ты убежала только из-за этого?
Я кивнула, и она тут же согнулась от приступа хохота.
— Ой, не могу! А Саарен-то себе всю голову сломал, что случилось, с чего ты вдруг исчезла. А ты, оказывается, просто скромница!
Слушать ее смех было не слишком приятно, поэтому я сказала резче, чем собиралась:
— Теперь твоя очередь. Что связывает тебя с Девоном?
Веселье Лорны мгновенно улеглось.
— Вот это, — мрачно сказала она и вытащила из выреза платья кулон на цепочке. — Я — его невеста.
Присмотревшись, я поняла, что изящная вещица, принятая мною за кулон, на самом деле — кольцо с крупным камнем.
— Но как? Ты же сама говорила, что твоя семья не столь влиятельна, как его. Почему же он не выбрал себе ровню?
— А он и не выбирал, — зло ответила Лорна. — И я не выбирала. Вот только нашего мнения спросить никто не удосужился.
Она вцепилась руками в волосы, потянула в разные стороны пряди, растрепала прическу.
— Слушай, мне действительно не хочется об этом говорить. Ну, об этой истории. Ее затеяли Велминги — родня со стороны матери.
Я припомнила, что от второй части фамилии Лорна всячески отнекивалась, лишь при знакомстве назвала полное имя.
— Ты их не любишь?
Она скривилась.
— Было бы за что любить. Снобы ужасные, Линделон по сравнению с ними прямо-таки образец демократичности. Но так вышло, что других продолжателей рода, кроме меня, не осталось. Вот тогда-то о нас и вспомнили. Обо мне и маме. Раньше носы от нее воротили, как же, посмела выйти замуж не по указке родителей, а тут примчались. Заставили записать меня на двойную фамилию. Я тогда была слишком мала, чтобы возражать. И помолвку заключили.
— Но почему ты не откажешься от нее сейчас? — недоумевала я. — Заставить ведь все равно не смогут. Вот твоя мама сама выбрала мужа, правильно? И ты так можешь.