«Михаил Викторович! Доброе утро! Секретарь господина Азуле звонил мне пять минут назад. Жан-Пьер приказал выслать Лизу в Москву сегодняшним рейсом, в девятнадцать тридцать. Для нее уже приобретен билет на самолет и забронирован номер в гостинице».
Воровскому показалось, будто его ударили по голове чем-то тяжелым.
«Ах, ты, старый мерзавец… Лизу себе выписать на выходные в Москву решил…»
Сжались кулаки. Злость захлестнула темной волной. Ему ли не знать, для чего Азуле Лиза в Москве? Номер в гостинице он ей забронировал! На субботу и воскресенье!
Втянув мощной грудью воздух, Воровский написал ответ.
«Аня, срочно найдите еще один билет на этот же рейс. Забронируйте номер в той же гостинице, где Азуле предполагает поселить Лизу. Ее нельзя отпускать одну».
«Постараюсь, Михаил Викторович».
Отшвырнув промокшие письма обратно в ящик, Воровский позвал собаку и вернулся в дом.
Вот так – встречаешь совершенно незнакомую женщину, а спустя несколько дней не представляешь, как жить дальше, если ее не будет рядом. Кажется, маме придется немного подождать.
Медленно открываю глаза. В голове шумит. Снова закрываю. Лучше их совсем не открывать. К горлу подкатывается тошнота. Откатывается, потому что в нем сухо так, будто его скребли наждачкой.
Я со стоном переворачиваюсь на живот. Медленно вспоминаю ночной клуб «Приват», водку, Воровского… Потом мы куда-то едем в такси… потом темнота… Точно, я собиралась вызвать такси, чтобы поехать к маме. Стыдно-то как. Притащилась посреди ночи к родителям пьяная и ничего не помню. Наверное, Воровскому пришлось меня заносить. Или таксисту. Вряд ли Воровский поехал бы ночью со мной на такси в другой город…Нет, он был. Я точно помню, что он сидел в машине…
— Мам! — зову в пустоту. Никакого ответа.
— Мама! — снова зову.
Ну, как же так? Дочь умирает с похмелья, а маме трудно отозваться. Хоть бы стакан воды принесла, что ли.
«Может, она ушла на базар? Купить гуся к новогоднему столу?»
— Пап!
И его тоже нет. Ну, да, они вместе и отправились на базар, оставив меня отсыпаться после жуткой пьянки.
Открываю глаза. Медленно поднимаю голову с подушки. О, я все еще в своем миланском платье. Только оно безбожно измято. Как мне вообще пришла в голову идея ехать к родителям без вещей? У меня же ничего нет! Ни белья, ни колготок… Придется все покупать, чтобы продержаться новогоднюю ночь. А как же без нарядного платья? Все мамины и папины друзья притащатся в дом, праздновать. Будут на меня смотреть. А я приехала с одной сумочкой, в которой кроме телефона и кредитки ничего нет.