Создавая Ангелину, природа явно хотела изобрести оружие массового поражения, которое будет косить направо-налево всех встречных-поперечных мужиков, потому и наделила это чудовище ангельской внешностью и характером настоящей стервы.
– Зачем пришла? – спросил я, и не думая остановиться.
– Соскучилась!
Хотелось на манер пса из старого мультика спросить: «Шо, опять?!»
Ангелина посеменила за мной по коридору, цокая каблучками: цок-цок-цок.
– Мы же вроде все уже выяснили с тобой?
– Я хотела зайти к тебе домой утром, принесла твой любимый кофе из Старбакс, а у тебя собака из-за двери лает. Ты завел собачку?
– Да, теперь у меня есть собака, и что?
– Воронин, – глаза Ангелины округлились, – с каких пор ты любишь собак? Там, судя по голосу, не маленькая шавочка, а огромная псина!
– Так и есть, собака большая. И, вообще-то, я всегда любил собак.
– Сука… – пробормотала Ангелина так неожиданно, что я даже переспросил:
– Что, прости?
– Сука, говорю… наверняка эта собака – сука! В смысле собака-девочка… Мне вчера как раз говорили, что у тебя появилась какая-то сука…
Я остановился и посмотрел на Лину, которая, закусив губу, с самым невинным видом накручивала на палец прядь светлых волос. Она кокетливо взмахнула длиннющими ресницами, уставилась на меня во все голубые глаза, а затем вкрадчивым шепотом, словно делилась со мной самым главным секретом в своей жизни, произнесла:
– Добрые люди говорят, что один препод этого института трахается со своей студенткой… Не знаешь, кто бы это мог быть?
У каких добрых людей языки лишние, интересно.
– Чего тебе нужно, Лина? – устало спросил я, и девушка сделала шаг по направлению ко мне, прижимаясь почти вплотную и заглядывая мне в лицо снизу.
– Хочу познакомиться с твоей сукой. Покажешь мне ее?
Угу, маска ангелочка временно сдвинута и показан стервозный оскал?
– Так собака дома, Линочка. А ты в универ пришла… – усмехнулся я, понимая, что Ангел-мать-ее-Лина говорит совсем не о Твери, которая наверняка сейчас мирно сопит на моей кровати или, возможно, снова с упоением раздирает вещи, оставленные на вешалке.
Терпение Лины лопнуло, словно воздушный шарик. Она замерла на пару секунд, хлопая глазами с пушистыми ресницами, а потом резко отступила от меня, толкая в грудь и повышая голос:
– Воронин, что ты делаешь из меня дуру! Где она? Где телка, с которой ты спишь? Эта сука с птичьей фамилией!!!
Лина с размаху огрела меня по спине сумкой на длинном ремешке, которая до этого висела у нее на плече, и продолжила орать:
– Ты совсем охренел!? Ты реально променял меня на какую-то курицу? Нет, там была не курица, там была какая-то другая птица… Я не помню какая, но это твоя студентка!