К тому же до боли хочется, просто хочется опять попробовать ее на вкус. Сравнить, правильно ли он запомнил? Те ли будут ощущения?
Диксон ловит опять глубокий, змеиный, завораживающий взгляд, и, не раздумывая больше, накрывает ее губы жадным грубым поцелуем.
Доун, пару раз еще дернув сцепленными над головой руками, выгибается под ним совершенно по-змеиному, стонет, извиваясь всем телом.
И отвечет на поцелуй. С такой жадностью, с таким голодом, что Диксон даже охреневает слегка.
Он отрывается от ее губ, оглядывает тяжело дышащую раскрасневшуюся женщину, отпускает ее руки.
Она немедленно вцепляется в него, тянет куртку с плеч, но Диксон самоуправства не позволяет.
Нехер, зачем куртку снимать!
Скидывает ее пальцы, дергает ремень штанов одной рукой, другой раздирая на на ее груди военную спецовку вместе с рубашкой на кнопках.
Отодвигается, с удовлетворением разглядывая красивую полную грудь, которая, кажется, стала еще больше, или он так запомнил?
Доун трясущимися руками расстегивает молнию на карго, Диксон, не желая ждать, помогает даме, просто сдернув брюки вниз, вместе с бельем.
Опять на секунду подвисает, ослепленный белизной и гладкостью кожи.
Охренительно. Просто охренительно.
Эта сучка выглядит сейчас лучше, чем в его блядских снах. Развратнее. Сочнее.
И он не он будет, если не вытрахает из нее сегодня всю душу.
Он наваливается на резко выдохнувшую женщину, закидывает тонкие ноги на бедра, залезает грубыми пальцами ей между ног. Усмехается, оценив уровень готовности.
Течет, тварь, еще как течет. Не ошибся он насчет нее.
— Ну че, сучка, вспоминала меня? — хрипит он, еле сдерживаясь, поднося пальцы в терпко пахнущей смазке к лицу, дрожа ноздрями, дурея еще больше от запаха ее желания.
— Да, — сладко выдыхает она, нетерпеливо шевельнув бедрами.
Он больше не ждет. Толкается в нее, сразу глубоко, так, что даже дыхание перехватывает, обнимает прильнувшую к нему женщину, и двигается, сильно и неторопливо, постепенно наращивая темп, испытывая дикий, ни с чем не сравнимый кайф от того, что он все правильно помнит!
И что то, что происходит сейчас, куда круче!
В миллион раз круче!
Доун жаркая, податливая и обволакивающая. Сжимает его сильными бедрами, призывая двигаться грубее и быстрее, жестче.
Помнит его грубость, тварь! И кайфует от этого!
Видно никто ее после него не драл с такой яростью.
Дискон мрачно и довольно разглядывает запрокинутое в порыве страсти, нереально красивое лицо, тянется к манящим губам.
Пусть тварь, пусть ядовитая, но, бля, как хорошо-то! И не хочется прекращать, не хочется заканчивать это все! Как наркоману, хочется все больше и больше!