На другой день мы разбили лагерь и отправились исследовать местность. У палаток оставили дежурить Ивановского. Долго бродили по тайге и вернулись только на третьи сутки. Нас поразила необычная тишина в лагере. Вдруг в стороне раздался приглушенный стон. Под поваленным бурей сухостойным деревом лежал Евгений.
Мы бросились спасать товарища. Когда его вытащили, стали тщательно ощупывать, нет ли переломов. Каково же было мое удивление, когда вместо правой ступни я увидел протез. Развязали бинт. Из содранных мозолей и оголенной кости сочилась кровь. Бред пострадавшего не унимался: «Буду с вами ходить, я научусь, я буду…». Мы промыли марганцовкой ногу, засыпали стрептоцидом и уложили парня спать. А сами, словно не веря своим глазам, снова и снова ощупывали отстегнутую окровавленную искусственную ступню. Ночью Женя пришел в сознание.
Оказывается, ноги он лишился еще в детстве. Ампутировали во время эвакуации из Ленинграда. Мальчишкой он прочел книгу Б. Полевого «Повесть о настоящем человеке». Он так же, как А. Мересьев, тренировался, научился быстро бегать, прыгать. В этом мы убедились во время переходов, когда он с грузом перепрыгивал с камня на камень.
В тайгу Евгений отправился не только для того, чтобы испытать свою волю и мужество, но и лучше узнать о профессии отца, погибшего на фронте. Отец был геодезистом.
С большим сожалением мы расстались с Евгением Ивановским. И всегда, когда казалось, что от усталости ты не сделаешь и шага, когда очень хотелось поворчать и посетовать на трудности, я вспоминал нашего отважного Женю, и силы возвращались ко мне.
Третий день мы продвигались вдоль горного ручья, часто останавливались, определяя точное местоположение тропы и вычерчивая ее на аэрофотоснимках. Тропа очень наезженная, каких в Тофаларии немного. Требовалась особая тщательность в создании новой карты этой малоисследованной части саянских хребтов.
Вдруг совсем близко послышался лай собак. На берегу ручья мы увидели юрту, а рядом — несколько заброшенных жилищ, которые на карте не значились. Вынув аэрофотоснимки, я зарисовал строения и все необходимые элементы рельефа и растительного покрова. Принаряженная девочка лет пяти-шести палкой прогоняла разгневанных собак, а у входа в юрту стоял тофалар со скрещенными на груди руками. Его улыбающееся лицо было страшно изуродовано. Я узнал старика по рассказам местных жителей. Это был Арух-ол — прекрасный проводник, оленевод и отличнейший соболятник. С медведем ему пришлось встретиться, когда при нем не было даже ножа. Поединок был закончен — хозяин тайги собирал хворост и заваливал им свою добычу. В это время Арух-ол очнулся. Изнемогая от боли, он достал спички и зажег хворост, Топтыгин удалился. Через два дня охотник-промысловик случайно нашел раненого и доставил в больницу. Жизнь тофалара была спасена, а глаза медведь забрал у него навсегда…