Барельефы на стенах – полупрозрачного камня, испускающего слабое сияние, черно-белая плитка на полу не глухая, а с серебристыми прожилками и крошечными мерцающими звездочками. Люди, что находятся в зале ожидания хоть и не выглядят так экзотично, как Мурху и некоторые члены Совета, но тем не менее заслуживают отдельного внимания.
Да и сама Эдда сейчас слегка отличалась от своего повседневного привычного образа. Хвост она подобрала и закрепила в пучок на макушке, надела спортивную кофту, кроссовки и старые вылинявшие джинсы – и при этом, ну кто бы сомневался, – выглядела все так же эффектно. На плече болтался синий матерчатый мешок, пыльный, по которому явно провели пару раз тряпкой для очистки совести.
Орели, которая уже стояла рядом, восхищенно присвистнула, а Орна улыбнулся. Из двери, которая вела на лестницу, выходили остальные члены Совета, и, завидев их, от стойки возле круга, торопливо пошел к ним человек в черной униформе.
«Наверно, таможенный офицер», – подумала Ри.
Их компания стала привлекать все больше внимания, гул постепенно уменьшался, но не замолкал вовсе: люди начали поворачивать головы, переспрашивая друг друга. Члены Совета и таможенный офицер, да еще и новости на интернет-портале, которые разместил Диамердау… не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, кто сейчас стоит в зале.
«Королева», «возвращается», «будут ли драться» стремительно разносилось в толпе. Кое-кто достал смартфоны, фотографировал и отправлял сообщения. Ри на всякий случай шагнула за спину Эдды, а остальные плотнее сомкнулись вокруг. Ри в который раз подумала о том, насколько же она слабо выглядит. И что она на самом деле так слаба, и отвратительно бессильна. И еще подумала о том, что понятно, почему и до этого, и сейчас все смотрели на нее, а не на Эдду.
Эдда никогда не пряталась, она, наоборот, всегда закрывала ее защищая.
А Ри всегда оказывалась за их спинами, так что любой бы подумал, что ее защищают, потому что она королева.
Офицер поклонился им всем.
– Имею честь видеть королеву? – негромко спросил он.
Ри в смятении воззрилась на него, не зная, что ответить. Ей по-прежнему, несмотря на то, что все давно обсудили и решили, казалось, что она занимает чужое место, обманывая всех.
– Да, – просто ответил Мурху, которому вообще, казалось, были чужды смущение или растерянность.
Тогда офицер поклонился еще раз.
– Я рад, – сказал он. – Рад, что вы возвращаетесь.
Он выпрямился, оказавшись выше даже огромного Родеберта, но гораздо тоньше и костлявее, с худым смуглым лицом и ясными серыми глазами. Он был немолод, в его коротко стриженных волосах на виске был выбрит непонятный знак.