Мы снова замолчали, задумавшись каждый о своём. Не знаю, о чём размышлял Веня, но я пыталась разобраться, что мне так не понравилось в его словах. Что-то настойчиво царапало моё сознание, но, как я ни вертела полученную информацию, я не могла понять, что не так. Мне не хватало всего одного кусочка, одного несчастного фрагмента, чтобы увидеть картину целиком.
Ещё бы знать, какого именно!
Тихий, усталый вздох и приглушённый зевок отвлекли меня от размышлений. И я моргнула, только сейчас осознав, что всегда отвратительно бодрый и полный энергии Араньев банально… Засыпает. Вот прямо так, сидя на полу в моей прихожей, откинув голову назад и цепко удерживая меня в объятиях.
- Веня, - я сжала его ладонь, приподнявшись и заглядывая в сонные, льдисто-серые глаза. – Вставай.
- Не хочу, - искренне откликнулся Араньев, давя рвущийся наружу зевок. – Мне и здесь неплохо. Тепло, уютно. И ты рядом.
- Веня, вставай, - я хмыкнула, выпутываясь из его объятий. И поднялась на ноги, утягивая его за собой. – Идём. Тебе нужно отдохнуть.
- А тебе?
Конечно, если бы он захотел, я бы не смогла его поднять. Уж слишком разные у нас весовые категории. Но стоило мне чуть-чуть потянуть, как Веня послушно поднялся на ноги, попутно стянув потёртые кеды. Растрепал и без того взъерошенные волосы, старательно пытаясь не зевать…
И поплёлся следом за мной, цепко держа меня за руку.
В моей квартире было целых две комнаты. Гостиная и спальня, которую я чаще всего использовала, как кабинет. Там стоял заваленный тетрадками и методичками стол, стационарный компьютер и ещё один диван. Не сильно широкий, не такой мягкий, но достаточно свободный, чтобы на нём поместились два взрослых человека.
Потому что отпускать меня Араньев отказался категорически. Рухнув на диван, он дёрнул меня за собой и даже терпеливо дождался, пока я устроюсь поудобнее. Только вот на этом всё его терпение закончилось. Закинув ногу мне на бедро, он забрался ладонью под ткань моей футболки, пристроив ладонь на животе, и уткнулся носом мне в шею.
Вырубившись до того, как я успела хоть что-то возразить. Вот же…
- Люблю тебя, - едва слышный, почти неразборчивый шёпот согрел кожу на шее и вызвал толпу мурашек вдоль позвоночника. А ещё тёплой волной нежности и заботы он свёл на «нет» все мои попытки разозлиться на этого деспота и тирана.
Жалкие попытки, стоит отметить. Как сказала бы Медкова, наш штатный педагог-психолог, ты, Ксюшенька, не применяешь должного энтузиазма для выполнения поставленной задачи. И чёрт его знает, что она имела тогда в виду, эта чёртова Ул…