Наронг испытывал меня взглядом, ощупывал им, давил, и в какой-то момент мне показалось, что сейчас он позовёт стражу, меня схватят и уведут из этого кабинета под конвоем, бросят в темницу, и принц сделает всё, чтобы я пожалела о своём отказе. Но мне было так отвратительно, что стало вдруг всё равно, что со мной будет. Пусть делает что хочет. Ком горечи встал в горле, я не могла произнести и слова, давя слёзы.
Послышался глубокий вдох, Наронг оторвал от меня взгляд и посмотрел куда-то на тлеющий огонь в камине.
— Хорошо, — неожиданно согласился.
Я вскинула взгляд, увидела, как напряжённо скользнул кадык по горлу мужчины.
— Он будет свободен, но Флиастоне не останется, будет выслан за пределы королевства. И вход сюда ему будет закрыт навсегда. Если он появится здесь, то лишится не только свободы, но и жизни.
Я вся вытянулась, по телу пронеслась волна онемение, радость буквально выплескивалась из меня, и я не знала, как её сдержать. Я была согласна на это, лишь бы Лаквер вышел из этой сырой зловонной темницы!
— А что будет со мной… после? — спросила, вбирая в себя воздух.
— Ты тоже не останешься в Флиастоне, отправишься к своему брату, но только после того, как выполнишь свою роль.
— И насколько долго мне нужно быть вашей… женой?
— Надеюсь, ненадолго, — с каким-то презрением и раздражением ответил принц.
Но меня ведь не должны задевать его слова, не должно быть обидно? Богиня, да это самое лучшее, что могло случиться! Теперь замысел принца мне не казался угрожающим. Я исполню эту роль, какой бы сложной она ни была. Главное, что Лаквер будет на свободе, а остальное можно потерпеть.
— Я согласна, Ваше Высочество, — сказала без всяких эмоций, расправив плечи. — Но только, — добавила тут же, — при условии, что вы меня не тронете.
Я моргнула, понаблюдав, как пальцы принца, унизанные перстнями, сжались в кулаки, в следующий миг мужчина поднялся, а у меня внутри всё сжалось, но не от страха, а от дикого волнения перед неизвестным. Я словно теряла себя, когда он приближался.
Оперившись одной рукой на подлокотник, а другой на спинку кресла, Наронг Ваан навис надо мной так, что мне пришлось вжаться в спинку кресла, но я не отвела взгляда, дыша ароматом его тела, от которого по телу разливалась тяжесть, и что-то внутри посыпалось, сдавливая путами. Это был самый настоящий плен. И мне это не нравилось.
— На этот счёт можешь не сомневаться, ты совершенно мне безразлична, — и будто нарочно он протянул руку ко мне, коснулся щеки.
По телу, вопреки протесту разума, пронеслись вспышки разрядов. Синие глаза мужчины потемнели, стали топкими и горячими, влекли на самое дно.