Присутствие Ингвара одновременно успокаивает и пугает меня. То, что викинг зол, и сдерживается лишь потому, что я слишком слаба сейчас, заметно даже слепому.
– Пока плохо, – поправляет подушку под моей головой ведьма. – Но она молодая, организм сильный, должна поправиться.
– Ты знала, чем ей грозит встреча и унандэ? – рычит мужчина. – Отвечай, старуха, знала?
От его голоса пробирает до костей, я начинаю неосознанно дрожать от страха, хотя и знаю, что эта ярость направлена сейчас не на меня. Пока не на меня….
– Нет, не знала, – ничуть не испугавшись, заявляет Йорун. – Но даже если б и знала, то все равно не остановила. Она нужна нам. Нужна ее сила.
– Она не справится с ними. Это и последнему глупцу понятно, – не прекращает сердиться варвар.
– Справится. Она сильнее, чем ты думаешь, – успокаивает его Йорун, но в ее голосе отчетливо слышится фальшь. Уверена, ведьма, что-то не договаривает.
– И при этом погибнет сама, – заканчивает фразу викинг, тоже это сразу поняв.
– Возможно. Но на кону целое поселение, Ингвар, – с нажимом произносит старуха. – Что стоит одна жизнь против пятидесяти, подумай?
Я вижу, как на лице варвара начинают играть желваки, а руки сжимаются в кулаки до побелевших костяшек, до выступивших на предплечьях вен.
– Вон! – тихо говорит он.
– Что? – брови ведьмы взлетают вверх, аж до самой кромки неизменного ярко-алого платка.
– Я сказал – пошла вон! – повторяет чуть тише воин. Но, несмотря на едва слышные слова, его голос звучит еще более пугающе.
Йорун с достоинством выдерживает взгляд Ингвара, но все же, предпочитает не перечить ему и поскорее убраться. И, спустя несколько минут, мы остаемся одни.
В воздухе нарастает напряжение. Он буквально сгущается от сдерживаемых эмоций, невысказанных, но вертящихся на языке фраз, приглушенных в сердце чувств, рвущихся наружу.
– Я не хотела, – нахожу в себе силы прошептать. - Правда не хотела. Я старалась изо всех сил, но это сильнее меня.
Мой голос звучит слишком жалобно, а оправдания кажутся жалкими, и я ненавижу себя за это. За эту слабость и проявления неуместных и ненужных чувств, в то время, когда я должна быть сильной и уверенной в себе.
– Я знаю, – присаживается на край кровати Ингвар. Он проводит теплыми подушечками пальцев по моей щеке, очерчивает скулу и я, едва сдерживаю, чтоб не зашипеть от боли, видимо у меня там небольшая ссадина, убирает прядь спутанных волос, которые упали мне на лоб. – Знаю. Но больше такое не повторится.
– Почему? – удивленно спрашиваю, отчаянно сражаясь с дремой. В отваре, судя по всему, был еще какой-то компонент, действующий, как снотворное.