До Петровск-Порта ехали, а оттуда в Темир-Хан-Шуру сорок пять километров пешком. Навстречу нам шли раненые красноармейцы. Спрашиваем:
— Как воюете? Что за противник?
— Камнями бьют…
— Что это за война камнями?
Только потом мы узнали, что банды Гоцинского заманивали наши войска в ущелья, а сами, забравшись наверх, пускали оттуда камни. Те, падая, увлекали за собой другие — каменная лавина обрушивалась на красноармейцев. Многие погибли в горах от камней.
Позже приехали инструкторы и научили нас, как спасаться от этой беды: следовало лечь, прижавшись к основанию скалы, камни тогда пролетали не задевая.
Это была очень тяжелая война! Оборвались там с ног до головы. Горные тропы в несколько дней приводили в негодность нашу плохонькую обувь. Правда, мы скоро нашли выход: стали обертывать ноги войлоком и закручивать его проволокой. Мучило бездорожье. Вооружение, боеприпасы, продовольствие в горы можно было перевозить только на ишаках, а ишаков было мало, так что оружие чаще несли на себе, а продовольствие оставляли внизу, поэтому были, понятно, всегда голодные. Худо было и то, что, если уж ранили в горах, пиши пропало: никто тебя там не найдет, не окажет помощи.
Банда Гоцинского, хорошо вооруженная английским оружием и направляемая, как я уже говорил, из-за рубежа, творила страшные зверства. Всякими хитроумными, коварными приемами бандиты старались захватить в плен красноармейцев, связывали их и, поставив на колени лицом к восходу солнца, резали, как скот.
Командир одного из отрядов Гоцинского заявил начальнику гарнизона крепости Ботлих, что они хотят перейти на нашу сторону и желают сдать оружие. Их впустили в крепость, но вместо того, чтобы сдать оружие, бандиты перерезали всех, кто там находился, поскольку были вооружены лучше и значительно превосходили гарнизон числом.
В середине зимы получили мы приказ уничтожить противника, который, по имеющимся у командования сведениям, должен был на рассвете выступить из аула Гиргибиль. Чтобы лучше выполнить поставленную задачу, мы решили установить два пулемета на площадке, которая находилась на тысячу метров ниже того места, где располагался наш отряд. Спускались на канатах ночью. Темнота такая — подойди, бей по уху, не увидишь кто. Страшно, конечно: сорвешься — и конец. Но ничего, двадцать четыре человека во главе с комбатом Короваевым благополучно спустились. Установили пулеметы. Стало рассветать. Лежим около пулеметов, ждем, когда начнет выходить из аула противник. Есть хочется, терпенья нет. Вдруг слышим, командир взвода, наблюдавший в бинокль, говорит: