— Овец из аула выгоняют. Давайте чесанем по ним, есть больно охота. Парочку хоть…
Подошел командир батальона.
— Ни в коем случае! Себя обнаружим.
Овцы скрылись за поворотом горной дороги.
Бандитов так мы и не дождались. Заняли аул, но их и там найти не смогли. Только потом узнали, что они, вывернув шубы мехом наружу, встали на руки, сгрудились гуртом и таким образом вышли из аула.
С кое-кого из нас дознание снимали: как это так мы их проморгали! Дознание дознанием, а сами себя мы казнили не знаю как, ведь могли бы из двух пулеметов положить всех!
Я уже говорил, что мы сильно голодали в горах. Поели даже всех ишаков. Молодые, они на вкус хорошие, а вот старые — никуда. Однажды кто-то из красноармейцев принес колоду с медом. Все мы набросились на мед, наелись, а минут через двадцать криком кричали от боли в животе. Нельзя было, оказывается, после голодовки есть мед. С тех пор я его видеть не могу.
К весне с помощью вооруженных отрядов горской бедноты, рабочих Петровск-Порта, руководимых Военно-революционным комитетом, банды Гоцинского были разбиты и в Дагестане установилась Советская власть.
В апреле 1921 года вызывают меня в штаб 14-й дивизии к председателю комиссии по борьбе с дезертирством.
— Из Ростова есть донесение, что вы дезертировали из своей бригады, объясните, как оказались в Дагестане.
Только при разборе дела я узнал, что нас с Боковым послали сюда по особому приказу как наиболее опытных командиров-пулеметчиков, уже участвовавших в боях, а в Ростове об этом, оказывается, не все знали. Кто-то и решил, что мы дезертировали.
Так или иначе, отправили нас обратно в Ростов. Пробыл я там до конца мая, когда меня назначили командиром взвода охраны эшелона штаба фронта, который переезжал из Ростова в Тифлис. Мы приняли все возможные меры, чтобы успешно обороняться от бандитов, которых в то время было очень много. Дорога прошла благополучно. Однако в Тифлисе свалила меня малярия. Не помню уж, как попал в госпиталь. Когда очнулся, увидел, что соседи мои на полу мертвые — в то время малярия была страшной болезнью и унесла много жизней моих товарищей, особенно тех, что попали в новые для себя климатические условия.
После выздоровления получил я назначение в 37-й стрелковый полк. Думал, заеду далеко, а приехал в город Темир-Хан-Шура, который хорошо знал.
Как только мы, группа молодых командиров, прибыли в часть, нас принял командир полка Трубаров, военком Абакумов и начальник штаба Киселев. Они расспросили, откуда мы родом, где воевали во время гражданской войны, где учились, есть ли настроение служить в армии. Мы и не думали возвращаться домой, хотя была такая возможность. Кругом еще много врагов, значит, впереди много боев.