Через каждые восемь месяцев полк уходил в лагеря. Располагались в старинных крепостях, построенных еще в начале прошлого века. Одна из них занимала около двух тысяч квадратных метров и была обнесена кирпичной стеной толщиной в два и высотой в три метра. Жизнь наша шла там очень напряженно. Восемь часов занятий, тактические учения, стрельбы. Час или два отводились на строевую подготовку, а вечером для повышения общеобразовательного уровня командиров занимались еще два часа.
В то время уделялось исключительное внимание самоподготовке командиров. Знания наши были много ниже среднего. Поэтому тянулись мы к знаниям изо всех сил. Учили русский язык, математику, географию, историю, как школьники. Это всячески поощрялось высшими командирами, многие из которых сами показывали нам в этом пример.
Душой нашего полка стал новый комиссар И. В. Льдоков, бывший ленинградский рабочий, коммунист с большим опытом. Тактично, мудро умел он выявлять нужды людей, так что каждый из нас всегда чувствовал его поддержку и заботу.
Часто И. В. Льдоков собирал нас и рассказывал о том, как все еще сильна в горах власть шариата. Чтобы пробуждать классовое сознание горцев и активизировать их борьбу за новую жизнь, мы вместе с комиссаром ходили по аулам, беседовали с жителями, которые всегда относились к нам хорошо, угощали кто чем мог.
Начало двадцатых годов было довольно сложным периодом для молодой Красной Армии. Кончилась гражданская война, укрепилось международное положение СССР. Появилась возможность перевести Красную Армию и Флот на мирное положение и сократить расходы на их содержание. Но несмотря на невероятные трудности восстановительного периода, Советское государство делало все необходимое для повышения могущества своих Вооруженных Сил. Очень много внимания уделялось вопросам укрепления воинской дисциплины. Дело в том, что у части красноармейцев и даже командиров остались дурные пережитки.
Немало тогда было сквернословов. Это даже казалось иным своего рода шиком, лихостью. Вроде бы чем крепче человек ругается, тем больше он на виду, о нем говорят даже с некоторой долей восхищения: «Вот это дает прикурку!»
С этой пакостью надо было кончать. Но как? Тогда мы и придумали: с каждого, кто хоть раз выругается, будем брать штраф — червонец. Если же выругается покрепче — три червонца. На скопленные деньги покупали табак, а если набежит побольше, то сапоги наиболее в них нуждающимся. Так мы успели купить лишь несколько пар сапог, после чего ругань резко сократилась.
Был у нас командир взвода Жорин, кубанский казак, лихой кавалерист, начальник разведки в годы гражданской войны. Все знали, что Жорина можно послать на самое рискованное, опасное для жизни дело.