23 октября после артиллерийской подготовки дивизии перешли в наступление и после упорных уличных боев 25 октября овладели Клетской.
Противник не смирился с потерей важного опорного пункта. В течение трех суток он пытался неоднократными контратаками восстановить положение, но успеха не добился.
Расширив плацдарм, мы закрепили занятые рубежи противотанковой артиллерией, поставили минные поля. Высоты над Клетской дали нам большие преимущества — просматривать оборону гитлеровцев на большую глубину, а их лишили этой возможности. Было ясно, что противнику трудновато будет выбить нас оттуда.
Вскоре я доложил командующему фронтом К. К. Рокоссовскому: «Клетская занята прочно. Показаниями пленных, разведкой установлено, что войска королевской Румынии не столь сильны, чтобы помешать нам перерезать дорогу, идущую на Калач. План дальнейшего наступления представляю дополнительно».
Через день получаю ответ от командующего фронтом:
«Клетскую заняли — это очень хорошо, а по дальнейшим вопросам прекратить разработку. Рокоссовский».
Не только я, а весь штаб был удивлен таким ответом. Думали-гадали, что бы это значило, строили всякие предположения, тем более что с начала октября нашу армию часто стали посещать представители Ставки Верховного Главнокомандования Г. К. Жуков и А. М. Василевский. Вначале мы не знали причин такого внимания, хотя вопросы их относительно плацдарма у Клетской, рельефа местности, расположения противника, его оборонительных рубежей наводили на мысль о том, что тут намечается серьезная операция.
В конце октября в штаб армии приехал генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин, который на Военном совете армии сообщил нам:
— Я являюсь командующим Юго-Западным фронтом. Ваша армия отныне входит в состав Юго-Западного фронта, и нам предстоит в ближайшее время перейти в контрнаступление на главном направлении.
Николай Федорович Ватутин пояснил нашу задачу кратко, но за каждым его словом виделся такой размах, какого еще не знала история войн.
— Ну, желаю успехов, — сказал он, прощаясь со мной, — Ударим еще посильнее, чем под Москвой.
— Ударим, товарищ командующий, — ответил я. — На двадцать первую можете надеяться.
С II. Ф. Ватутиным я был знаком еще по боям под Москвой, когда командовал 8-й гвардейской Панфиловской стрелковой дивизией. Уже тогда, общаясь с ним, понял, какой большой военной культурой, широтой оперативного кругозора он обладает! Н. Ф. Ватутин умел удивительно просто и ясно излагать обстановку, предвидеть развитие событий и, что ее менее важно, вселять уверенность в успехе задуманного.