Она поцокала язычком.
– Мам, это которое бабылюдино?
– Бабылюдино, доченька, оно самое, – подтвердила с улыбкой Даша. И посмотрела на меня. – Мама дарила нам год назад скатерть, так Алиска с тех пор, как увидит её в шкафу, так и норовит стащить для своих кукол. Нравятся ей эти петушки. Она их петями называет.
Петухи и правда были замечательные! Яркие, с красным весёлым хохолком, весело шагающие по всему краю скатёрки. Прелесть, а не петухи!
– А как там мой будущий супруг? – взглянула я в сторону кухни. – Он тебе помог, Дашута?
– Шутишь! – округлила глаза Дашка. – Да он всё за меня сделал, не дал и шагу к плите ступить! Где ты его нашла, Белка?
– Где, где, – замялась я. – О, какая красотища!!
В комнату вплыла Карина с румяными пышными пирогами на огромном подносе. От них исходил потрясающий аромат!
– Вот это да, вот это праздник! – басом пропел Сёмочка и потёр руки. – За такие пироги и благословения не жалко!
– Кстати, а где Лена с Шуркой? – быстренько поменяла я тему. – Уже всё на столе, а этих красавиц не видно!
– Звонили десять минут назад, вот-вот будут! – Дашкины глаза хитро блеснули.
Я подозрительно посмотрела на неё. Что ещё они затеяли? Она, заметив мой взгляд, пожала плечами. А я что? Я ничего, – смеялись её глаза.
Ровно через минуту раздался звонок в дверь.
– Ну вот, я же говорила! – обрадовалась Даша и быстрым шагом направилась в прихожую. Через несколько секунд оттуда послышалась какая-то возня, тихий шёпот, смех, чей-то густой басок, и на пороге возник… Саныч, Пётр Александрович, мой любимый учитель по живописи!
– Пётрсаныч, миленький! – бросилась я к нему.
– Женечка, ты ничуть не изменилась! – обнял он меня крепко и нежно погладил по голове.
– И вы тоже, дорогой мой! – ничуть не лукавя, ответила я. Глаза мои опять затуманились, в который уж раз за день!
– Вы, москвичи, такие неискренние! – подмигнул он мне.
– Обижаете, Пётр Александрович! – улыбнулась я сквозь слёзы. – И не только меня!
– Знаю, знаю, уж натрещали сороки, – оглянулся он на Лену с Шуркой. – Давай, показывай своего добра молодца!
– Здравствуйте! – на пороге кухни появился Михаил. В клетчатом фартуке и с белым мучным пятном на носу. Я улыбнулась.
– Евгений Чернов, – протянул Миша руку.
– Пётр Александрович Кнаус, – старик крепко пожал руку и внимательно посмотрел в карие глаза. – Значит, тоже Женя.
Он усмехнулся.
– Так получилось, Пётр Александрович! – не сдержал ответной улыбки Михаил.
– Рад знакомству, Женя!
– И я! Говорю вам как стопроцентный искренний москвич!
– Ладно уж, – лёгкая улыбка пробежала по губам Саныча. – Ну что, други мои, счастливы?