В трактире при гостинице не многолюдно. Парочка мужчин навеселе, скорее всего одиночные путники, которые встретились тут же и решили вместе провести вечер за рюмкой чая, довольно таки шумная компания, сопровождающая торговый обоз и мы втроем. Гертруда быстрее всех справилась со своим ужином и, сославшись на ужасную усталость, ушла к себе в комнату. Я еще допиваю теплое молоко с медом, а Киан вообще пока не приступал к еде, с каким-то напряжением оглядываясь вокруг. В конце концов, успокоившись и убедившись, что нам ничего не угрожает, муж позволяет себе расслабиться и насладится пищей.
─ Киан, что-то случилось? ─ обеспокоено спрашиваю, давая понять, что его настороженность не осталась незамеченной.
Мужчина молча качает головой, давая понять, что тут разговаривать нам не стоит. Хорошо. Учтем.
Медленно потягиваю напиток из чашки, ожидая пока он закончит с трапезой. Идти одной в номер, почему-то, не очень хочется. Тем более, что парочка изрядно наклюкавшихся путников только что поднялась по ступенькам, а от таких индивидуумов я всегда предпочитала держаться в стороне. И не зря, между прочим. Ибо кто его знает, возможно, четверо негодяев, убивших меня на Земле, на трезвую голову и не совершили бы такой «подвиг».
Наконец, некромант отставляет пустую посуду, оплачивает счет, и мы вместе уходим. Ступеньки жалобно скрипят под ногами, создавая впечатление, что ты вот-вот провалишься в преисподнюю. Мы минуем сию сигнализацию от воров и оказываемся в коридоре. Наш с Гертрудой номер находится чуть дальше, и муж, прям как истинный джентльмен, проводит меня к нему.
Номер этот, между прочим, называется «Супружеский», и находящееся в нем ложе хозяин этого прекрасного заведения расхваливал, как мать родную. Не иначе как собственноручно из своей спальни на горбу перетаскивал, дабы клиентов облагодетельствовать. Верю ему на слово, но испытывать не желаю. Хотя… Всегда мечтала попрыгать на кровати, да мать ругала, поломаю, мол. А тут такой случай подвернулся. К тому же надо поддерживать репутацию молодоженов.
Чинно прощаюсь с Кианом, поворачиваю ручку и вхожу в свою временную спальню. Темноту комнаты довольно-таки сносно рассеивает свет уличных фонарей, проникающий через открытое окно. Обстановка скудна и непритязательна, ─ шкаф, пара тумбочек, табурет, небольшой столик у окна и самое главное, его величество брачное ложе. Громадное, даже гигантское, на полкомнаты, с шикарным кованым изголовьем, на котором маленькие металлические фигурки фейри занимаются всяческими непотребствами. Жуть какая. Пока я разглядываю сие произведение искусства, до меня не сразу доходит, что кровать пуста. Пуста полностью, от слова совсем. И даже не примята. Где же тогда Гертруда?