─ Мальчик мой! ─ восклицает леди. ─ Ты что же собрался в такую погоду ехать на этом чудовище? ─ указывает она дрожащей дланью на огромного гнедого с иссиня-черной гривой коня. Чудовище чудовищно скалит зубы, мальчик замирает, поперхнувшись смешком, ─, а нечего было надо мной насмехаться, я вовсю стараюсь оказать Гертруде моральную поддержку, охая и ахая над опасностями, подстерегающими мальчиков на чудовищах.
─ Хм, леди Гертруда, если вы не забыли, так я на этом, как вы выразились, чудовище в сражении на каледонских болотах был, ─ напоминает Киан, а у меня отвисает челюсть.
О сражении на каледонских болотах не знает разве, что последний блаженный.
Тогда как раз в преддверии зимы, группа свихнувшихся фанатов подняла целое полчище нежити, утопшей именно в этих самых болотах. Оживших мертвяков оказалось намного больше, чем себе представляли подниматели, и у них элементарно не хватило сил их контролировать. Они первыми и пострадали. Самую ближнюю деревеньку тоже смело под чистую. Потом прибыли солдаты и маги, но распробовавшие живую плоть, сытые умертвия были вдвое сильнее, быстрее и кровожаднее. Болота усмирили. Домой вернулась половина…
С уважением смотрю на мужа. Не то чтобы я раньше сомневалась в его доблести, но все же каледонская битва это каледонская битва. Только видимо, для Гертруды это отнюдь не аргумент, ведь на ее мальчика в дороге может напасть кое-что пострашнее восставших трупов, а именно насморк, чих и кашель.
Некроманту удается кое-как усмирить заботливую няню и усадить в повозку. Я забираюсь следом за ней и удобно устраиваюсь на лавке, подложив под спину подушку. Спустя минуту экипаж трогается и начинается наша дорога, щедро приправленная моросящим дождиком и холодным ветром.
«На счастье», ─ бурчит сиделка, мимолетом взглянув в окно, и плотно закрывает его шторкой. В полутемной карете ехать скучно, ─ ни почитать, ни порукодельничать. От разговоров уже болит горло, а в окно глазеть не слишком приятно, учитывая погоду. Мы даже обедаем в повозке, выбегая изредка на свежий воздух по нужде, и сразу же прячемся в тепло. Поэтому, когда наступает вечер и та часть тела, на которой я сижу, превращается в отбивную, я с радостью ликую, увидав придорожный постоялый двор. Вообще-то, у такого рода заведениях не слишком респектабельная репутация, и довольно часто там ошивается всяких сброд, но на мага и его жену вряд ли кто-то осмелится напасть. Себе дороже. Посему мы смело заходим внутрь и оплачиваем комнаты для ночлега, а так же заказываем горячий ужин, которого в дороге так не хватало.