Я перевел дух и отхлебнул из чашки. Хороший чаёк, черт возьми, душистый… Ася молча ждала продолжения, и лицо ее не выражало ничего – ни отвращения, ни в тайне ожидаемого мной сочувствия.
– И, да, ты права – это я убил тебя. Если бы я был хоть капельку меньшей свиньей, если бы мне не было все пофиг – ты не бросилась бы, сломя голову, через дорогу, я бы не отпустил тебя… А потом я убил тебе еще раз – когда забыл. И еще раз – когда забыл даже свое воспоминание о тебе. Понимаешь?..
Она все молчала, и я заговорил громче, горячась и сбиваясь:
– А потом ты появилась… воскресла снова. И только теперь, представь себе, я все понял. Я понял, что все это была ерунда… Нет, не ты ерунда, конечно, а вся эта моя жизнь, всё моё нытье эти годы. Ничего не изменилось. То есть – тьфу! – все изменилось! Ты так же юна, а я уже нет, но, оказывается, я успел за эти годы понять, что такое любовь. Я научился любить, и я знаю, что люблю тебя – так, как только можно вообще любить другого человека. Если ты будешь рядом… я знаю, что мне нет прощения, но клянусь, что я никогда не предам тебя. Я обещаю, что…
Ася вдруг отстранилась и рывком поднялась. Я испуганно замолчал. Какой же я болван, что не смог найти нужных слов… разнылся, распетушился тут, как безмозглый павлин… все я да я… не мог просто извиниться и сказать, что люблю? Теперь точно все кончено.
Она обошла стол и села мне на колени – снова боком, чтобы не видно было кровоподтеков. Я украдкой выдохнул.
– Ты, вроде, говорил, что п-писателем стал?.. – будничным тоном спросила Ася. – Заметно.
Я не нашелся, что сказать. Как только я почувствовал тяжесть ее мягких бедер, все мое красноречие начисто отрубило. Я просто заткнулся и слушал ее теплый, уютный голос:
– Знаешь, милый, не делай из мухи слона. Я тоже такая дурочка была… решила психануть напоказ, там, на п-переходе, вот и доигралась. Ну и что?.. Мы же все равно вместе сейчас. Ты все понял, я все поняла, и давай больше не вспоминать об этом, ладно?
Я несмело приобнял ее и потерся носом об ухо.
– Не веришь? Ну, посмотри на это с другой стороны, – рассудительно продолжила Ася. – Нет, на меня посмотри. Я же теперь инвалид, без документов, без родных – кому я нужна, кроме т-тебя? Ты – мой счастливый билет… Ты такой богатый, успешный, машина вот у тебя есть, дом… Ты мог бы послать меня куда подальше, сказать, что женат, и точка. И что бы я делала?.. А ты вот нянчишься со мной, да еще извиняешься зачем-то. Ты что, вправду собрался дальше со мной мучаться?
– Да, – тихо сказал я, чувствуя, как с моей души вот-вот свалится многотонный пыльный камень.