В промежности у меня все гудело и неприятно жгло, и когда я с облегчением вывалился из Аси, то увидел, что между ее ног всё взбилось розовой от сукровицы пеной. Я страшно испугался и бросился ее развязывать. Освободив одну руку, Ася устало и молча протянула мне банку со злосчастным кремом, а после постучала себя согнутым пальцем по лбу.
– Это же скраб для пилинга, д-дубина… – еле слышно пожаловалась она.
Я осознал и ужаснулся, понурив голову. Но она решила добить меня окончательно:
– Ты хоть знаешь, каких денег он стоит?..
Целых два дня после этого Ася прихрамывала уточкой, а мои собственные царапины и вовсе держались неделю. Я смотрел на них с гордостью, идиот – ведь они напоминали мне о славном боевом опыте. Жаль, не осталось шрамов.
Сейчас я словно решил оставить эти шрамы на худосочной Элиной заднице. Погрузившись в стыдные и смешные воспоминания, я решил так и не выныривать оттуда: закрыв глаза, можно было заставить себя вообразить, что я опять с Асей – даже несмотря на то, что ее тело было мягким и податливым, а Эля была словно тугой клубок электрических кабелей под напряжением – так, что мне ежесекундно приходилось прикладывать все силы, чтобы просто продолжать двигаться, пробиваясь внутрь. Мне нестерпимо захотелось, как тогда, раньше, чтобы она расплакалась – и Эльза оказалась гораздо слабее Аси: спустя всего три или четыре удара она послушно зарыдала в голос, да так, что отклеились накладные ресницы. Вжимая ее голову в подушку, я вдруг с брезгливостью обнаружил, что и брови у нее не настоящие – они были вытатуированы густой синей линией.
– Хватит, зай, хватит!.. – билась она в слезах, ломая идеальные ногти о наволочку. – Не хочу так, давай по-другому, как хочешь, только не так!
Конечно, я и не подумал отпустить ее. Кошачьи Элины вопли совершенно не трогали меня, но вот Асю, которая сейчас вместе с ней судорожно сжимала подо мной ноги, внезапно стало жалко. И я не стал сдерживать себя, пытаясь растянуть эти мучения до бесконечности – пусть все закончится именно в тот момент, когда должно.
Как только моя хватка ослабла после последних, самых глубоких движений, Эльза торопливо, по-пластунски выползла из-под меня, и тут же, подпрыгнув как мячик, залепила раскрытой ладонью мне в висок. Я свалился с кровати.
– Козел!!! – с ненавистью прошипела она, мигом осушив слезы, и занося уже ногу. Я поймал ее за ступню и бросил обратно на простыни. Сел рядом, смущенно ухмыляясь.
– Ну прости, – добродушно пробормотал я, пытаясь успокаивающе погладить ее по крохотной груди. – Ты же сама хотела посильнее…