– Не знаю даже, что тут рассказывать. Все как-то само собой… Ты же помнишь, я еще раньше пытался сочинять, только выходил бред сивой кобылы. И на тебя ругался за то, что ты вечно придумываешь кучу дел и не даешь мне сосредоточиться. А ты все хихикала, что я себя возомнил невесть кем…
– Да мне и сейчас смешно. Надо же, ты – и вдруг знаменитый писатель. Никогда бы не подумала.
– Скажешь тоже, никакой я не знаменитый. Пока, во всяком случае. Ну, а ты что делала все это время?
– Ах, не смеши. Можно подумать, тебе интересно, что со мной происходило. Было бы интересно – позвонил бы.
– Ты вроде говорила, что была замужем?
– Да какая тебе разница? И вообще, не напоминай мне об этом ужасе.
Я увидел, что разговор сворачивает в опасную сторону, и предпочел сменить тему:
– Давай посидим. Смотри, какое кафе хорошее, – я кивнул на открытую площадку со столиками.
Она остановилась и повернулась ко мне с этим своим обычным сомнительным прищуром на лице. Я оказывается, совершенно забыл, какие у нее необычные, глубокие, насыщенно-синие глаза.
– Ну давай, только недолго, – протянула она. Будто не сама потащила меня гулять, призывая не торопиться. Эх, женщины…
В кафе я усадил ее за столик, а сам с некоторым смущением уткнулся в меню. Я не понимал, к чему затеял все эти игры про взаимный интерес. Как у собак с обнюхиванием хвостов. Надо было быстро забрать эту чертову, уверен, ненужную мне коробку, забрать тачку, купить недельный запас выпивки и мотать домой – к тихому креслу, книгам и телевизору. И вообще, не надо было выходить из дома… не брать трубку… и всё.
Эльза же, похоже, не испытывала никакого стеснения. Она непринужденно скинула туфли и откинулась на спинку, вытянув ноги на соседний стул – так, что они оказались чуть ли не под моим локтем. Я непроизвольно покосился на твердые, точеные лодыжки, обтянутые черной сеткой колготок. Эльза потешно развела руками:
– Устала весь день бегать в обуви. Ты не против? Возраст-то уже не тот.
– Ну что ты, – с готовностью подыграл ей я. – Мне кажется, ты сейчас выглядишь еще лучше, чем тогда.
– Значит, тогда я была страшная?
– Да нет, что ты, – я принялся выкручиваться, осознав свою оплошность. – Просто тогда в тебе была какая-то небрежность, как у деревенской девчонки, а сейчас осталось чистое женское совершенство.
– Красиво заливаешь, сразу видать литературщика.
– Литератора, – вполголоса поправил я, но она не обратила на меня внимания, внимательно разглядывая наманикюренные ногти. – А что тебе заказать?
– Да уж сама закажу, не волнуйся. Думай о себе… Эй, человек, сколько тебя ждать?! – вдруг озорно закричала она.