Схватив бритву, Вера вернулась в воду, и очень долго смотрела на этот устрашающий предмет, который должен был ей помочь.
Помочь в чем?
Вера не решалась даже ответить себе на то, что собиралась сделать.
– Лучше бы я умерла, лучше бы я умерла, – бормотала она, не в силах забыть ту строчку. Она вдруг почувствовала вину перед дочерью, что заставила ее написать такие жестокие слова. Может, если бы она вела себя иначе, то и отношения между ними сложились бы по-другому?
– Если тебе так хотелось… если тебе так хочется, – и Вера, стиснув зубы, прижала лезвие к запястью. Задержав дыхание, она резко дернула рукой в сторону. Она не почувствовала явной боли, но само действие привело ее в такой ужас, что она закричала и едва не расплакалась. Но потом, словно зараженная, не могла уже остановиться, пока вовсе не потеряла сознание.
Когда Вера открыла глаза, она не сразу поняла, что все еще лежит в ванне. Комната была залита каким-то пурпурным оттенком, как будто стены и потолок отражали кровь. Вера не успела оценить свое самочувствие, потому что внимание ее привлек скрип двери. Она повернула голову в сторону и увидела Катю: она стояла, сердито скрестив руки на груди, и укоризненно смотрела на лежащую в воде мать.
– Ну, и что ты там лежишь?
Вера сразу же выпрямилась, готова тут же выползти из ванны.
– Мне, вообще-то, уже пора.
Голос дочери звучал как-то отдаленно, будто она находилась не рядом с Верой, а где-то в подъезде.
Катя исчезла, а Вера незамедлительно последовала за ней (не забыв, однако, надеть перед этим юбку, лежащую возле раковины).
Мокрая, она шла к выходу из квартиры, потому что дверь была настежь открыта. Не закрыв ее и при выходе, она направилась к лестнице, так как заметила поднимающуюся по ней дочь.
– Катя! Подожди меня! Не надо так быстро!
Но та поднималась такой скоростью, будто спешила на автобус.
Вера замерзла, ей было тяжело из-за мокрых волос и рубашки, да и само тело, особенно руки и ноги, никак не обсыхали. Как будто она все еще находилась в воде.
По пути наверх Вера недоуменно оглядывалась по сторонам. Она что-то не припоминала этих стен, не бледно-зеленых, а ядовито-желтых, не припоминала номеров этих квартир и деревянные двери. Разве это ее подъезд?
И сам дом казался бесконечным. Они все поднимались и поднимались, но никак не могли достигнуть конечного этажа.
Вера отвлеклась и совсем упустила дочь из виду. В один момент она вообще исчезла, и это заставило Веру ускориться.
В конце концов, Вера достигла выхода на крышу. Она выбежала, и ее чуть не сбил с ног порывистый ветер, бьющий сильными толчками. Раздираемая страхом, Вера бросилась вперед, затем к другой стороне крыши.