Вера ела жадно.
Никогда еще она не чувствовала такой животной потребности в пище.
В голове у нее пульсировало: «Это все растущий организм». Мысль эта казалась ей абсурдной, но в то же время верной. Как никак, она снова подросток… Или желудок все же решил взбунтовать, пережив годы скудного питания.
Не обращая ни на кого и ни на что внимания, она же своим поеданием привлекла внимание спутников. Они то и дело поглядывали на то, с каким аппетитом она жевала, облизывалась, чуть ли не зубами врезалась в вилку.
Но и это случилось.
В какой-то момент она взвизгнула, вскочила на ноги, схватившись за рот, и застонала.
Никита бросился к ней.
– Что такое, что случилось?
Боль не позволяла ей ответить, но, когда она ослабела (не отступила), Вера, сдерживая слезы, сказала:
– Зуб-бы…
– Зубы болят? Как приедем в Петербург, срочно…
– Нет! – Она оттолкнула его от себя. – Вилка!.. Зубы!..
– Есть надо спокойнее, – пропустил Матвей вскользь.
– Матвей! – Рявкнул Сергей.
Вдруг Веру пронзило что-то более острое, чем боль.
Стыд.
Мальчишка заметил, как сильно она была одержима едой. Да, если бы она жевала пищу медленно и не торопясь, как это и следует делать, она бы не вцепилась зубами в вилку. Наверняка он пристально следил за ней, а теперь мысленно насмехался над ее страданиями.
Вера вся напряглась, чувствуя, как вся негативная энергия внутри нее собирается в огромный ком, который вот-вот разорвет ее на части. Это и заставило ее опрометью покинуть вагон-ресторан.
Никита успел только дернуться с места, когда Сергей удержал его:
– Не надо. Убежала – значит так надо. Пусть одна побудет. Куда ж она из поезда денется?
Никита остался, но волнение удерживало его еще некоторое время.
Вера же вышла в тамбур. Поезд несся мимо полей и деревень, разбросанных по разным их частям. В сумерках сложно было полюбоваться из окна красотой природы: лишь застывшие облака на тускнеющем небе и мрачные земли, меняющие сквозь бешеную скорость формы. Она так ждала этой поездки лишь ради возможности понаблюдать за пейзажем. Удастся ли ей увидеть хоть что-нибудь на следующий день? Или ей опять кто-нибудь или что-нибудь помешает?
Потом она вернулась в купе. Там тихо и спокойно, уютно и светло.
Воспользовавшись уединением, Вера быстро переоделась в удобную одежду: Катины пижамные штаны сапфирового цвета и коралловую футболку. Платье она аккуратно положила назад в сумку.
Приближалась полночь.
Уставшая, Вера уже ни о чем не думала. Ей хотелось лечь на свою койку и уснуть.
Распустив косу, она расчесала их деревянным гребнем, поминутно ощущая, как внутри колышется легкое, шелковое, нежное удовольствие: ее волосы снова с ней! Снова такие густые, длинные и прекрасные, как когда-то прежде!