Когда Вера вбежала в тамбур, она сразу же принялась барабанить в дверь, выкрикивая имя дочери.
Но никто не отвечал.
Ей казалось, что это будет продолжаться вечность или до тех пор, пока поезд вновь не тронется.
Но в какой-то момент Вера услышала, как щелкнул замок. Она отступила, и тогда дверь открылась.
Но перед ней стояла не Катя.
– Какая, к черту, Катя?!
Это был Матвей, и он был разъярен. Глаза у него покраснели, словно он с головой был погружен в густой дым.
– Матвей… – Растерянно прошептала Вера. – Я же не знала…
– Зачем так барабанить? Недержание?
– Матвей, – она мгновенно овладела собой, уязвленная его словами, – постарайся без грубости.
– А то что? – Он пытливо склонился к ней, видимо, желая напугать ее или смутить. Но сознание Веры не было таким же детским, как и тело: как на нее может повлиять мальчишка, на взрослую женщину?
– Да ничего, – она пожала плечами, – просто советую тебе быть вежливее.
– А по-моему, из нас двоих самый вежливый здесь я, – парировал он. – Ты ломилась.
– Потому что… да не твое дело. Лучше скажи, где Никита и Сергей.
Он нахмурился.
– Ты отца по имени зовешь?
Вера цокнула языком, поняв свою ошибку.
– Ну, отвечай же.
– Приказываешь?
– Хватит, Матвей, уважай старших.
– Старших?!
«Ох, господи, никогда не привыкну! Разгребая одни, создаю новые проблемы!»
– Ладно, Матвей, скажи мне, пожалуйста, где… где наши отцы?
Как дико было называть Никиту отцом!
Матвей помолчал, разглядывая ее тем самым взглядом, от которого у любой школьницы подкосились бы колени. Но Вера не была школьницей, и ее этот взгляд нисколько не взволновал. Однако насторожил.
– Чего это ты уставился?
Матвей невольно засмеялся.
– Чудачка.
– Ты ответишь или нет?
– Они все там же, – ответил он, погодя.
– Разве вагон-ресторан не закрывается после полуночи?
– Они доплатили.
– Господи, они пьют?
– Нет, на кофейной гуще гадают.
– Правда?
– Да пьют они, конечно!
Вера схватилась за голову, поворачиваясь к окну. Перед глазами стали мелькать образы пьяных мужчин, вваливающихся в купе, едва забирающихся на кровать, смеющихся, икающих, рыгающих…
Она вся задрожала от страха, зародившегося еще в далеком детстве, когда она становилась невольной свидетельницей избиения своей матери нетрезвым отцом. Это случалось не так часто, но и нескольких раз было достаточно для того, чтобы навсегда подорвать психику Веры.
– Ты что, испугалась?
Вера быстро выпрямилась, лихорадочно пытаясь вернуть самообладание. Ни в коем случае нельзя показывать слабость этому парню!
– Да нет, просто… волнуюсь за Ни… за отца.
– Как будто у них там литры самогона.