Мама никогда об этом не рассказывает, но Тая давно догадалась сама. Кто еще с таким удовольствием будет плескаться в шестнадцатиградусной воде? Даже медузы, обезумев от холода, выпрыгивают на берег, раскидывают желейную фиолетовую бахрому и надеются, что обратно их заберет теплая волна.
Русалок под прикрытием в воде всего три на весь пляж, и мама Таи из них самая очевидная. Плавает как дельфин, с нечеловеческой скоростью, и улыбается от уха до уха.
– Вот увидит какой-нибудь браконьер, пират или исследователь, – качает головой Тая. И отворачивается.
Она долго смотрит на дюны, и те становятся похожи на головы с залысинами. Кустарники-волосы смешно топорщатся в разные стороны, а чайки что-то в них выклевывают. Тая представляет, как при этом под песком корежатся большие лица песчаных голов.
– Чего смеешься? – рядом подсаживается мальчик.
– Птицы клюют лысины, – она кивает на дюны.
– Тебе, наверное, уже голову напекло. Маму ждешь?
– Ага, – Тая вздыхает.
– И я. Вот же сумасшедшие, лезть в такую ледяную воду!
– Они не сумасшедшие. Просто им там лучше.
– Но нам-то нет!
– Мы другие. Мы обычные люди.
Мальчик, насупившись, отворачивается.
– Я не обычный, – бубнит он.
Тая внимательно смотрит на него и понимает: он не знает, что его мама русалка. Она решает, что правду он воспримет болезненно, может, даже в обморок свалится.
– Не переживай. Просто они закаленные, а мы – нет, – врет она.
Собеседник приободряется. Он уходит и долго возится на своем пледе, роется в сумке, а затем возвращается.
– На вот, – он протягивает Тае альбом для рисования с Винни Пухом на обложке. – Подарок.
Она берет альбом, а мальчик перетаптывается с ноги на ногу и комкает низ футболки.
– Я хочу, чтобы лето уже ушло. Но ты… Приходи еще, – говорит он тихо, как-то виновато, и убегает.
Тая листает альбом, заполненный акварельными пейзажами лета и моря. Сначала дни запечатлены яркие, в них много желтого, зеленого и голубого. Но с каждым новым рисунком солнца становится меньше, а серых туч – больше. Тая понимает: это не мальчик запечатлевает, как уходит тепло, а, наоборот, его рисунки прогоняют лето. Он и правда не обычный человек. Тая вскидывает глаза, ищет мальчика, обводит взглядом пляж, но уже нет ни пледа, ни его самого.
Мама, накупавшись, выходит на берег. От нее веет прохладой и волшебной энергией, русалочьи волосы плачут, и ледяные слезы капают Тае на ноги.
– Мы придем сюда завтра?
– Чего это ты вдруг? – поражается мама. – Я думала, тебе тут не нравится.
– Дюны… красивые. Хочу еще на них посмотреть, – снова врет Тая.