– Пять…
– Ты слегонца неправильно приседаешь. Надо…
– Нет-нет, глубоко надо приседать…
– Не перебивай. Надо делать по восемь-десять, и чтобы они были не отказные, подхода четыре-пять. И так доходить до…
– До хрен сколько кэгэ, и бомбить с ними до потери пульса один подход…
– Кто тебе такую муть сказал? Мишаня?
– Нет. Я просто позавчера сюда пришел вечерком – и видел такие приседы. Штанги ломятся. Сами билдеры…
– Тоже ломятся?..
– Не перебивай! – воодушевленный рассказом Глеб чуть не толкнул друга в плечо. – Сами билдеры – багровые, стонут, будто их жарят, потом стоят полусогнутые – будто им по хребту оглоблей долбанули.
– Ну, это…
– Не перебивай! Потом они делают, значит, жим ногами – тоже адски выкладываются. На них, честное слово, смотреть жалко. А потом – румынские тяги. В румынских тягах веса больше стольника – а они будто балдеют.
– И что за билдеры? Чьи?
– Вроде как Саныча…
– Саныча. – ухмыльнулся Вован. – Саныч тут сам – чей-то. Кого Гуман пошлет учить, того и ведет. А ты не спросил у него, зачем эта адская работа?
– Спросил. Говорит: тяжелый присед – безотказный прогресс. И главное – не часто.
– Что, приседать – раз в полгода?
– Да нет, крайне тяжело – не часто. Раз в цикл.
– Но, я вижу, ты не в айсе от общения с Санычем…
– Да нет, не в Саныче дело. Я перед приседом забегал в бытовку, увидел там одного из тех приседальщиков…
– Можно перебить, Глебушка?.. И он… Колол. Анаболик… Нет? Значит, ел. Или пил. Одно из двух.
– Ну, да. Колол нечто мутно-лимонного цвета.
Вовчик, глядя на недовольно-растерянную мину друга, рассмеялся.
– Колол нечто. Потому они и вот так приседают – потому что колят нечто. И вообще, чего-то тебе, Глебушка, все же Саныч не очень нравится?..
– Понимаешь, – Глебушка беспокойно огляделся по сторонам, перешел на полушепот: – Вот теперь и не знаю, Саныч меня тупо вербует, или просто верит, что они не дезят…
– И?..
– Что – и? Не буду я дезить.
– Нет, что-то ты еще не договариваешь.
– Вот я и думаю, Саныч – спец вообще, или тут ради рекруторства…
– Да фиг с ним, с Санычем.
– А мы, Вовка?! Мы что здесь делаем?! Мы должны тоже заниматься тяжело. А мы качаемся как мухи поздней осенью. Ты вот раньше в другую качалку ходил. Что ты там делал?
– Ну, просто оздоравливался. Качалка, вообще, изначально задумывалась как оздоровительное заведение. Прийти, покачаться, побоксировать, поездить на тренах, поплавать, – всё умеренно. И этим только помочь организму лучше вырабатывать гормоны, лучше отдыхать во сне, лучше работать или учиться с утра до вечера. Я, хош, те книжку дам почитать…