Клетки потеряны. Остаток дня пропал вместе с ними.
Дома я привожу колено в порядок: смачиваю пленку теплой водой, шипя, снимаю ткань, обрабатываю края царапины йодом, леплю еще один квадрат. Вот так-то лучше. Из зеркала на меня глядит призрак с разрезами вместо глаз на белой маске лица. Видел бы меня мой упырь. Облизываться бы точно не стал. Ничего, теперь все по-другому. Сама найду, сама облизнусь, сама сожру.
Душа и тело в раздрае, мне нужно успокоиться. Кто поможет мне лучше “Золотой Рыбки”? Кто доброй сказкой входит в дом? Кто с детства каждому знаком? Бу-ра-рыбка. Кто заставляет нас бежать? Под дудку под свою плясать? Бу-ра-рыбка. Кто стимул должен нам давать? Кто обещал нас пробуждать? Бу-ра-рыбка. Нам чьи желания закон? Кто нас собрал здесь всех в загон? Бу-ра-рыбка. Кто дал такое мне заданье? И для кого нет оправданья? Сергей. Какое самое мощное проклятье можно отправить человеку, находящемуся за тридевять земель? Надо же, они даже подразделяются. Родительские, церковные, цыганские, бытовые. В силу понятных причин отметаю первые, вторые и третьи. Остается лишь один вариант. Распахиваю окно – по моим ощущениям оно выходит как раз на Гонконг – и минут пять отвожу душу. Никогда не думала, что обладала таким отменным литературным языком – спасибо учителю по русскому. Я не повторяюсь; выражения мои забористы и хитры, слог мой тверд и легок, преобладает союз “да”, точками служат крепкие недамские слова. Порой я увлекаюсь и ухожу в сторону, оттого речь моя немного нелогична, но общий эмоциональный фон ясен даже пням.
– Ты не спишь, – говорит Майя. – Почему?
– Трудный день. А ты?
– Не могу. Последние новости слишком взбудоражили.
– Последние новости? Ты о чем?
– Еще не знаешь? Говорят, – конечно, это всего лишь слух, – что приложение закрывают.
В колено укололо. Я машинально опускаю руку, чтобы погладить больное место, тут же ее отдергиваю.
– С чем это связано?
– Повторюсь еще раз – это неточная и неподтвержденная информация, поэтому нельзя с уверенностью сказать так это или нет, но версий несколько. Форум перегружен, но администрация пока не делает никаких заявлений.
“Золотую Рыбку” могут закрыть? То, что сделала монохромный путь цветным, может прекратить существование? Как это вообще возможно? Почему сейчас, когда я нуждаюсь в ней так остро? Почему не раньше, до того, как о ней узнала, или позже, когда окрепла настолько, чтобы продолжать меняться самостоятельно? Если ее закроют сейчас, боюсь даже представить, что будет со мной дальше. Я вновь застыну в своей незавершенной, неполной форме: уже не кокон, еще не куколка, так, нечто навеки отвердевшее и неживое. Потом, в далеком будущем, потомки найдут меня, втиснутой в янтарь из пластмассы компьютера и лохмотьев дивана. А вместе со мной – тысячи незавершенных тел вокруг, получивших цель и тут же ее потерявших.