– Что ты предлагаешь, Кира?
– Я… я не знаю.
– Вот именно. Ты не знаешь. Не ты ведёшь войну. Не ты держишь в голове все планы, не ты придумываешь каждый шаг! Не ты несёшь ответственность за каждую победу и каждое поражение! Так какое ТЫ имеешь право мне возражать?!
Он кричал, и все смотрели на них. Им было страшно. Сейчас, без их вмешательства, решали их судьбу, но тот, кто мог бы их спасти, был слишком слаб и жалок. Пегас кричал, и Кире хотелось сжаться и скулить. И сдаться. Но он нашёл в себе последние силы, чтобы тихо проговорить, с мольбой, со слезами в голосе:
– Сделай что-нибудь. Пожалуйста.
Пегас отбросил его руку и отошёл на шаг. Кира тоже подался от него, развернулся, пытаясь найти опору хоть в чём-то, хоть какую-то поддержку. Все избегали смотреть на Пегаса, но его взгляд встречали с готовностью. Друзья. Семья. Кира знал по имени почти каждого, он ценил каждую жизнь. Они знали это. Он знал.
Дмитрий тоже спустился к ним и направился прямиком к батюшке, а Кира к нему – извиняться. Молить прощения за то, что всё так вышло.
– Попросите за него? Зовут Родион.
– Почему бы тебе не сделать это самому, сын мой? – батюшка казался таким добрым! Перед ним Кира тоже виноват. Перед всеми здесь виноват он один!
– Бог не особо жалует таких, как я, – криво улыбнулся Дмитрий и повернулся к юноше, – Кира?
– Я… я не знаю… простите… мне очень жаль!
– Не твоя вина, дружище. Слушай, если вдруг встретишь моего сына, он на Нагатинской живёт… скажи ему, что папа его очень любит и жалеет, что не был рядом все эти годы.
– Конечно. А может вы с нами…?
– Кира!!!
Когда Пегас звал его таким тоном, это могло означать только одно – сейчас он будет получать. Как будто до этого мало. Как будто они недостаточно натворили! Как будто…
– Я вызвал отряд с соседней станции. Будут через час.
Кира поднял взгляд, но Пегас глаза прятал. И жвалки на челюсти ходили. Сдерживается, чтобы не ударить.
– Лучше бы мы остались, – шепнул юноша.
– Блин, ну вот не беси, а?! Собирайся уже! Выдвигаемся!
Через семь минут они и ещё с десяток человек покинули Варшавскую и растворились во мраке туннелей, не зная, увидят ли ещё когда-нибудь своих товарищей и друзей.
14.10.68.
Реабилитация агента ФГК: когда страна зовёт.
************
«…разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед»30.
«…Но рифма больше не мила.
Как друг, предавший и забытый,
Она, в звучании строга,
Не передаст мои порывы,
Печаль мою не передаст.
Мне по душе теперь обрывки,
Что смысл облепляют липко,
Чей звук как сломанная скрипка,