– Отчасти, – Лекс Викторович осторожно взял Милану за запястье, осмотрел его. Она ответила ему взглядом пустым и равнодушным, и то лишь потому, что он оказался напротив этого взгляда, – свежий след. Им что-то вкололи.
– Я убью эту тварь! – прошипел Денис, – Как она смеет?!
– Они просто не понимают… – Лекс сжал его плечо, но юноша сбросил его руку.
– Нет! Всё эта сука понимает!
– Тише, мой мальчик. Не шуми.
– В любом случае, оружия нет, – подвёл итог Вадим, – И у нас шестнадцать человек под наркотой. Что мы будем делать, господа хорошие?
А много ли они могли? Слушая, как отчаянно, на ходу перевирается их старый план, Кира смотрел в суженные, почти исчезнувшие зрачки Димы, в его пустые глаза, и думал, слишком много думал. Это всё, что их ожидает? Да? Их всех? Пустота в голове и в сердце? Это то, что с ними сделают? Заставляют забыть всё, за что они сражались, из-за одного научного изобретения, превращающего живую человеческую душу… в это? Неужели… неужели так просто? Неужели человеку так мало нужно, чтобы забыть?
Они заперлись изнутри. Времени оставалось не просто немного – его не осталось совсем. Нужно было либо что-то срочно решать, либо возвращаться, пока их отсутствие не заметили во время ночного обхода. Либо, либо… никакого «либо» не было, на самом деле, теперь, когда они увидели, во что их могут превратить.
– Это она, эта сука… она приказала сделать это с ними… они делают так уже давно! Отец говорил, что и меня отправит… она их ненавидит… как я ненавижу её! Я бы убил её… – бормотал Денис. Он, как и Кира, как и многие, ощущал сейчас это ужасное чувство – вину пополам с яростью. Ведь они всю ночь слушали, как плачут их товарищи, но никто ничего не сделал, чтобы предотвратить произошедшее! Им говорили: «нас сломают!», а они считали, что смогут починить…
А сможет ли кто-нибудь? Когда-нибудь… когда-нибудь их оставят в покое?
– Пленные сбежали! Повторяю: пленные сбежали! Всему подразделению: немедленно начать поиски!
Неужели они не слышат их сбивчивое дыхание, их испуганный шепот, разносящийся под высокими потолками? Кира вжался в стену, спрятался в воспоминаниях – он ничем не поможет, и никто не поможет ему. Так думали те, кого они преследовали, верно? Запуганные, затравленные, пугающиеся собственного дыхания и теней, они пытались сбежать от кулаков и насмешек, но только сильнее загоняли себя в ловушку. Благодаря новым товарищам Кира узнал множество способов сжить со свету ровесника: рюкзак выворачивался, высыпавшиеся принадлежности раскидывались под коридору, бумажки оказывались в волосах и одежде, жвачка – под конкретным стулом и партой, сменка и куртка раз за разом скидывались в гардеробе и втаптывались в уличную грязь, насмешки и унижение преследовали несчастного повсюду – они не давали ему спокойно жить. Кира был уверен, что многие их жертвы это заслужили. Но неужели действительно все? А… а они? Кто заслужил подобное? Боже… те мальчишки забияки были абсолютным, совершенным злом. Кира помнил, как они выхватывали телефоны и…