Рассуждая таким образом, он проследовал мимо дворца и чуть не столкнулся с громадной, стоящей неподвижно фигурой Пхута. Что здесь делал начальник стражи, всегда охраняющий сон фараона? Тотмий задумался. И тут счастливая догадка, от которой он чуть не закричал, озарила его. Ну конечно, в павильоне был не фараон, владыка спал во дворце. Скульптор понял, что, доверяя собственным сомнениям, в темноте принял за повелителя его сановника Хоремхеба, который действительно не был похож на Амонхотепа IV. Тотмий мысленно посмеялся над собой и вновь взялся за осуществление своей дикой задумки. Он осторожно приблизился к дремавшему Пхуту и, убедившись, что глаза его закрыты, отошел на несколько шагов, изловчился, подпрыгнул до террасы второго этажа и зацепился пальцами за перекрытия. Прислонившийся спиной к стене, спящий стоя Пхут только глубже втянул в себя ночной воздух, и дыхание его вновь стало ровным. Тотмий, подтянувшись на руках, перекинул ноги через бортик террасы и, пригибаясь, прошел вдоль окон, заглядывая в каждое из них. Наконец, он нашел то, за которым была расположена спальня царицы Нефру. Он не ошибся, фараон был здесь. Испытывая угрызения совести и одновременно страх быть пойманным за неблаговидным делом, Тотмий неслышно влез в окно, стараясь не запутаться в полупрозрачной тонкой занавеске и, оказавшись в комнате, остановился перед царственным ложем. Из груди его вырвался вздох облегчения – фараон был именно такой, каким он представлялся в каменном портрете Тотмия: грубые линии щек и бровей, мягкий рот с опущенными уголками, складки у глаз, меж бровей и на висках. Ни одной неверной линии не допустил скульптор в своей работе. Но так ли это? Тотмий склонился над лицом Амонхотепа IV, еще раз проверяя себя, и тут заметил маленькую складку на переносице, которую не учел! Он сжал кулаки и закрыл глаза, фиксируя в памяти необходимые особенности лика фараона, потом тихо вышел через окно на террасу, и спустился в сад. Он был так поглощен созерцанием повелителя, что даже ни разу не взглянул на прекраснейшую царицу, которая в звездном сиянии казалась еще красивее, чем при свете солнца.
От неожиданного легкого шума Пхут открыл глаза и настороженно огляделся. Вокруг было тихо, и он, решив, что это неосторожная птица свалилась с ветки во время сна, вновь смежил веки, а спустя минуту ветерок донес до Тотмия его легкое посапывание. Но скульптор не спешил. Прошло еще несколько долгих минут, прежде чем из-за небольшой пальмы, росшей рядом со дворцом, показалась его фигура. Пристально вглядываясь в темноту сада, Тотмий прокрался к себе в мастерскую.