Как-то поздней январской ночью, когда в квартале стало тихо, и только изредка побрехивали дворовые псы, Ася собрала все книги, купленные за время занятий каратэ – восточная философия, руководства по боевым искусствам, практика акупунктуры, – и устроила в углу двора огромный инквизиторский костер. Она стояла и смотрела, как горят страницы драгоценных книг, как корчатся в огне картонные обложки, сопротивляясь казни. На душе было отчаянно горько, но Ася энергично мешала палкой костер, чтобы не затухал, рвала и подбрасывала в огонь все новые и новые страницы. В отсветах пламени мелькали до боли знакомые строки, и казалось ей, что вместе с книгами пылает ее сердце. Она убеждала себя, что горят ее сомнения и боль, и на какую-то секунду становилось легче.
В открытую калитку осторожно вошел Вован-Болван, закутанный в засаленный ватник, и стал греть руки. Глаза его был пусты.
– Выпить есть? – беззубый рот прошамкал слова, не ожидая ответа, и он снова уставился в костер.
– Нет.
Вот так они вдвоем и стояли, глядя, как догорают последние листы. Долго стояли. Сил прогнать Вову у Аси не было. Да и зачем? Тоже тварь божья. С неба посыпал мелкий сухой снежок, было тихо, безветренно. Вован-Болван убрался так же незаметно, как и появился. Вспыхнул, словно в последний раз напоминая о себе, лик Будды с прогорающей обложки, и тьма стала совсем густой. Ася побрела домой. Вошла, тихо разделась, решила выпить чаю. Заварки на столе не оказалось. Она стала вслепую шарить на верхней полке кухонного шкафа в надежде отыскать завалявшийся пакетик. Рука случайно нащупала книгу – старенький томик Булгакова, который она так любила читать за утренним кофе – роман о тьме и свете, о Христе и дьяволе. Она взяла книгу, села к столу, долго листала знакомые страницы. И с сарказмом думала о том, что не иначе как с божьей помощью книга с таким странным содержанием осталась в живых. А ведь еще несколько часов назад она сожгла бы ее в первую очередь. Значит, пока не судьба. И ответов на ее вопросы нет.
А ночью ей приснился совершенно реальный кошмар, в котором она хладнокровно убила двух бандитов.
Учитель, взявшись фанатично проповедовать религиозные постулаты отцов православной церкви, не собирался прекращать занятия, чем Ася была крайне огорчена – была надежда, что он откажется от руководства школой, распустит учеников по домам. Это было бы решением всех проблем, каждый из них с чистой совестью пошел бы дальше своей дорогой – без чувства вины по отношению к Учителю. Что касается Аси, в случае такого исхода христианство с его гуманными постулатами ей подходило больше, чем философия боевых искусств – слишком много оказалось в них смерти. Каждое движение отрабатывалось только на поражение. Чтобы запомнить все приемы ката, приходилось многократно прокручивать их в голове, Ася вела нескончаемый бой в своих мыслях. Но зачем ей эти знания, если она не собирается их применять в жизни?