…И вот, наконец, открылось взгляду место будущей рощи. Ребята выбрали безветренный уголок под пригорком и разложили на сухой траве съестные запасы. Самадин разжег костер, поставил котелок с водой. Все оживились, потянулись к бутербродам, послышался смех, шутки. Учитель единственный угрюмо молчал и вскоре громко прервал едва зародившееся веселье, склочно обвинив всех в ненасытности. «Да что с ним сегодня? – с недоумением подумала Ася. – Не узнать, будто с цепи сорвался. Зачем он нас так унижает?» Но ребята послушно замолчали, словно безоговорочно приняли новые правила. Аппетит пропал. Поспешно доели то, что было в руках, и спрятали с глаз долой оставшееся.
У Аси по-прежнему сильно болел низ живота, боль усилилась, и, как выяснилось, не зря – от неестественных для ее тела перегрузок неожиданно началось сильное маточное кровотечение. В первый момент она испугалась, сразу сказала Рите – но та равнодушно пожала плечами – не до напарницы. Больше в группе женщин не было, помощи ждать было неоткуда. Ася запаниковала. Вспомнилось, как однажды, когда она лежала в больнице на сохранении беременности, в отделение привезли по скорой помощи женщину с кровотечением. Ее лицо было неестественно белым, в глазах застыл ужас. Больную сразу увезли в операционную. Ася на всю жизнь запомнила свой страх: «Только бы это случилось не со мной!» Учителю Ася не призналась бы ни за что на свете – слишком он был далек от таких естественных проблем. Единственный человек, которому она смогла бы довериться, был Самадин. И Ася, поразмыслив, решила подождать: состояние не ухудшалось, боль, вроде, начала утихать, и только сильно беспокоило ощущение какой-то странной пустоты, еще граничащей с болью.
Именно в тот момент она впервые за несколько часов изнурительного похода, наконец, поняла, что самое большое несчастье – в человеческой глупости. Вера в сверхъестественные способности Учителя перешла всякие границы, отказ от собственных предчувствий и ощущений едва не привел к трагедии. Но, видно, в тот день за Асиной спиной был не один ангел-хранитель, а сразу три, и работенку она им задала практически непосильную. Впрочем, ангелы справились. На посадку семян и саженцев ушло часа три, и пока Ася, осторожно передвигаясь за не менее измученной Ритой, заталкивала ядра в продырявленные палкой ямки, все ее проблемы закончились.
С Учителем в тот день происходило нечто невероятное – он дико ругался. То ему не нравилось расположение рядов будущих деревьев, то неглубоко были закопаны ядра, то раздражали разговоры. Он нервно выхватил у Толика палку – казалось, готов был ударить его этой палкой – и сам начал ковырять дырки в неподатливом грунте. Асе стало страшно. Она считала своего наставника разумным, и была уверена, что в спортзале он контролирует вспышки ярости в воспитательных целях. Но сейчас перед ней был человек, кипевший глухой ненавистью к собственным ученикам, к горам, к злополучным саженцам и семенам.