На какое-то время – пока Ася ходила к ней в больницу, пока мать восстанавливалась после болезни – скандалы прекратились, и эта передышка показалась Асе благословенной. Она очень хотела быть хорошей дочерью, но не знала, как сделать так, чтобы Анфиса также стала хорошей матерью. Просто не получалось – Анфиса ненавидела свою дочь, считая ее источником всех своих несчастий только потому, что та единственная из всей семьи оставалась рядом. При этом внимание дочери, ее уход Анфиса считала само собой разумеющимся. Ася с ней не спорила, соглашалась, и это ее мать раздражало гораздо больше, чем прямое сопротивление. Так, в постоянном противостоянии, их общение вошло в привычный для обеих ритм: атаки матери наталкивались на смирение дочери, которое вскоре переросло в полное равнодушие. Жалеть Анфису было бесполезно, и Ася свои дочерние обязанности стала выполнять по мере сил. Было время – шла к ней, помогала приготовить еду, убирала. Если времени не было, отказывалась, в телефоне раздавались бурные рыдания, но Ася их не слушала, отключалась.
На фоне всех этих сложных событий ценность каратэ для Аси выросла неизмеримо. Это была единственная часть жизни, которая теперь принадлежала только ей. Она горой встала за свои ежедневные тренировки, находя в них единственный смысл, и никто не мог увести ее в сторону – ни мать с ее пустыми обвинениями, ни муж с его колкими упреками, ни взрослеющие дети.
Идея тренировать женщин захватила Асю. Это была достойная цель, в которой она могла бы реализоваться не только как сэнпай, но и как педагог. Правда, о том, будет ли она получать оплату за свое сэнпайство, Учитель не сказал. Впрочем, Асе было всё равно. В конце концов, она не настолько профессиональна, чтобы проводить тренировки самой, без Учителя она вряд ли справится. С легким превосходством она думала о том, что и Учитель, как ни странно, нуждался в ней – он совершенно не умел ладить с женщинами, принципиально не собираясь потакать их слабостям и капризам. Когда он слышал звонкий девичий смех, его лицо сводило судорогой, словно от зубной боли. Из девушек, пришедших к Учителю в начале года, за два месяца занятий осталась только одна – маленькая боевая Кнопочка. Маленького роста, плотная, подвижная, она не была красавицей – смешно косолапила чуть кривоватыми короткими ножками, вздернутый носик с конопушками делал ее лицо комичным. Но, всегда улыбающаяся, позитивная, Кнопочка, казалось, не замечала ни ругани Учителя, ни нагрузок. Ей, сильной от природы, нравились тренировки, она с огромным удовольствием выполняла все задания и не обижалась, если на нее не обращали внимания. Остальные девушки, не выдержав, довольно скоро исчезли.