– В море, милая. Море всех примет.
– За дуру меня не считай, – чуть более резко, чем хотелось бы, ответила она. Правда, этой грубостью компенсируя то, что в этот раз вырываться не стала. Радик шел чуть впереди, о чем-то беседуя с Владом, а ссориться с Эдиком не было никакого смысла. – Я что, по-твоему, книг не читаю и фильмов не смотрю? Трупы должно было прибивать к берегу. Пусть не на том же месте, но где-то недалеко всё равно всплывать должны.
– Должны, – не стал спорить Эдик, словно машинально водя рукой по её бедру. – Но не всплывают. Камнем на дно уходят – одно удовольствие от них избавляться.
– Вот это меня в тебе и бесит, – Соня поймала его ладонь и отвела в сторону. – Ты с таким удовольствием обо всем этом говоришь, будто рад был бы это делать и без надобности.
– Ты про убийства? – Эдик не обиделся, но пальцы сцепил с её собственными, отчего казалось, будто они идут за руку, разве что неудобно так – держась левыми руками. – Называй это своими словами, Соня. Раз не струсила прийти, то иди теперь до конца. Что до них, то и без того специально выбираем жертву не самого высокого качества, чтобы присоски не верещали.
– Да кто вам дал решать, какого качества кто из людей? – прошипела Соня, выдирая руку. – Сами-то!
– Да, мы не лучше, – Эдик пожал плечами. – Ну так поэтому мы и умираем, разве нет?
На это Соня не нашлась что ответить, и лишь ускорила шаг. Эдик догонять её не стал.
В глубине души Соня надеялась, что они никого не найдут, и чем дольше они шли мимо старых покосившихся домов, там и тут зиявших разбитыми темными окнами, тем больше она верила, что так и будет. Она не была так наивна, как Радик, чтобы полагать, будто это всего лишь дурная шутка, чтобы попугать новичков, но даже ненадолго отложить неизбежное казалось сейчас благом.
Она задумалась, не пора ли показать Владу замерзшие даже в печатках руки, и пропустила момент, когда тот сиганул через невысокий забор. За ним посыпались все остальные.
– Быстрее, – за спиной снова оказался Эдик и больно ткнул под лопатку. – Иначе не успеешь!
Не раздумывая, Соня последовала совету и пролезла через узкую щель в заборе, а потом протиснулась поближе в круг, образовавшийся посреди заброшенного двора. О чем немедленно пожалела.
Наверное, если бы она видела лицо, оно бы навсегда застыло в её памяти вечным напоминанием. Но нет. Бродяга, от которого отчетливо несло немытым телом и перегаром, руками закрывал его, пытаясь уберечь от ударов. Соня опоздала и теперь не знала, стоял ли он вообще на ногах или уже лежал вот так, скрючившись и лишь с глухими криками принимая удары ботинок и сапог.