Эдик отложил вилку.
– Что именно ты хочешь знать, – спокойно спросил он.
– Про убийства, – отец перевел взгляд на Соню, затем вернулся к сыну. – Вы двое, вы, убивали?
– Нет, – Эдик покачал головой. – Про убийства правда, но убивать не обязательно. Достаточно смотреть.
Его мать тихонечко всхлипнула, но тут же закрыла рот рукой, словно испугалась этого.
– Я не убивал, – громко произнес Эдик и тише добавил. – Только смотрел.
Геннадий Васильевич выругался, его жена расплакалась.
– Идиот, – отрывисто произнес Геннадий Васильевич. – Форменный.
– А Соня всего один раз с нами ходила, – снова повысил голос Эдик. – И что нам делать было, папа? Убивать крыс или котят? Или лечь и готовиться к смерти?
– Второе предпочтительнее, – рявкнул отец, отчего мать зашлась в новом приступе плача, а потом добавил так спокойно, словно и не выходил из себя. – Ты идиот, потому что не обратился к нам, и сам пытался решить эти проблемы. У тебя мать работает в хосписе, мог ходить к ней волонтером, там были такие как ты ребята. А люди всё равно умирают, но хоть своей смертью и не в одиночестве благодаря таким волонтерам. Сейчас поздно, конечно. Полиция уже начала проверки, все ли там действительно умирают сами… Но какой же идиот!
Помолчав, он произнес совсем другим тоном.
– Ладно, это пустое. На какие дни тебе нужно алиби? И девочке твоей. Скажем, что вы были у нас в гостях.
Соня этого никак не могла понять. Отец Эдика явно недоволен поступками сына, но готов был лгать ради него. Разве так поступают?
Об этом она решила спросить у Эдика позже, когда он застилал диван, который разложили специально для них. Эдик был так рад остаться ночевать в доме родителей, что Соня просто не решилась возразить. Только отправила короткую смс Радику. Мол, буду завтра утром. В конце концов, она ему ничего не обещала!
– Они же мои мама и папа, – просто ответил Эд. – Ради меня или Светки… да что я рассказываю, твоя мама наверняка такая же!
На это Соня ничего не ответила. Она переоделась в ванной в выделенную ей матерью Эдика чистую ночную рубашку какого-то очень устарелого фасона. Но из разницы в росте, эта ночная рубашка была ей едва до колен.
– Прости, что нам постелили вместе, – шепнул Эдик, когда она забралась под одеяло. – У меня довольно прогрессивные родители, а я представил тебя своей девушкой, вот и…
– Не переживай, – успокоила его Соня, силясь вспомнить, считал ли Радик её своей девушкой? На самом деле, а не ради того, чтобы узнать тайны пятнистых. После той первой ночи они об этом не заговаривали, да и спать он обычно уходил в её бывшую комнату. А если и ложился рядом, то даже не пытался обнять или поцеловать. Соня сама же не настаивала. Не то, чтобы ей не нравилось целоваться с Радиком, но уговаривать и практически угрожать, чтобы подвести к поцелуям или чему большему – она еще не настолько опустилась.