Я развернулась в кольце его рук и заглянула в глаза.
– Я очень-очень хочу плыть рядом с тобой на спине и смотреть на небо.
Самуэль улыбнулся и прижал меня к себе. От его дубленки пахло лесом и костром.
– Лето придет совсем скоро, Мари.
– Скоро.
Некоторое время мы стояли, обнявшись, но вскоре были вынуждены пойти в дом. К сожалению, в горах быстро темнело, а без солнца похолодало.
Внутри дом выглядел больше, ухоженнее и новее. Первый этаж был возведен из крупного камня, второй – из крепкого массивного бруса. Карин и Юлиана заняли второй этаж, там располагались две маленькие комнаты, отапливаемые печками. Мы с Самуэлем решили, что лучше останемся внизу. Здесь был камин, шкуры на полу, тяжелый, темного дерева, стол, столь же монументальные стулья и диван. Чуть в стороне еще одна печь.
Судя по тому, с каким интересом Самуэль оглядел и шкуры, и диван, и даже стол, я поняла: сегодня ночью мне спасть опять не придется.
Тем временем, Карин и Юлиана переоделись и спустились к нам. А Самуэль сходил и принес из снегоската продукты. Мы дружно стали готовить ужин.
Дело спорилось. Юлиана, о чем я втайне переживала, вполне сносно орудовала ножом, даже малышка Карин, и та, пыталась помогать, с упорством кромсая несчастную луковицу. Вскоре чугунок с будущим рагу был помещен в печку.
Пока рагу томилось, нарезали салат, вытащили булочки и сладости. Конфету тут же утащила Карин, за что получила от матери легкий шлепок по попе. Впрочем, это хулиганку не остановило, она с хохотом унеслась наверх, есть честно добытое в одиночестве.
Я же, наконец, тоже переоделась. Стянула теплый, немного колючий свитер, теплую юбку, надела мягкий плюшевый костюм. Переоделся и Самуэль, в поношенных штанах и видавшей виды рубашке он выглядел домашним и уютным. Но я знала, за спокойствием и нежностью прячется страсть и неугомонность.
Вот и сейчас, стоило Юлиане отвернуться, Самуэль бесстыдно проник ладонью мне под юбку, погладил внутреннюю часть бедра и провокационно прикоснулся к трусикам. Выглядел при этом проказливым мальчишкой.
– Скоро девочки лягут спать, – многозначительно прошептал он.
Я мучительно покраснела. До ночи было еще ой как далеко.
После ужина меня учили играть в карты. Не такие, какими владела Лола, а вполне пристойными, без скабрезных картинок. Сам процесс игры, во время которого я с умным видом пыталась отбиться от атак Карин и Самуэля, сблизил нас. Даже Юлиана поглядывала на меня без обычного раздражения. Разговаривала, шутила и, о чудо, улыбалась. Лишь когда Самуэль с грозным видом велел всем укладываться, чтобы завтра встать пораньше и бежать кататься, она немного погрустнела. Но взяла себя в руки и увела сопротивляющуюся дочь наверх.