Макс вскинул голову, немного замялся, потоптался на месте. Он явно подготовился к более продолжительной сцене и теперь не знал, что делать с остатками «эфирного» времени. Я решила немного ему помочь.
– Мы решили грудь увеличить. Вместе. Соня и я.
– Зачем тебе?! – предсказуемо взвился Макс.
– Чтоб были, – сказала я.
Макс посмотрел на мои «небыли», словно видел их в первый раз. Разразился претензиями по списку:
– Зачем тебе резина под кожей?!
– Потом шрамы останутся…
– Не люблю силикон, пускай свои будут!..
– Грудь должна помещаться у мужчины в руке, остальное – вымя…
Я выслушала, сочувственно уставившись на него в упор. «В руке!..» В его руке шар для боулинга поместится, не то, что силиконовый «буфер».
– Макс, алло? Мы расстались. Помнишь?
Вчера я отбила столько своей территории, что теперь меня несло вперед по инерции. Это ощущение – возвращающейся силы, волновало и будоражило кровь. Самоуважение раздобыло горн и звало в атаку. Сиськи были предлогом. Предложи мне Сонечка пол сменить, я и на это бы подписалась, лишь бы ему назло.
– Мы поссорились. Я за тобой приехал вчера? Приехал. Это был мирный шаг, поняла?! Так что осядь и утихни. И не тупи по поводу операции.
– Но я хочу иметь грудь!
– Ну, так перехоти!
– Знаешь что? – я встала и пошагала на опустевшую кухню, зная, что он идет следом. – А кто ты такой – вообще, чтобы мне указывать? – я сперла сигарету из забытой Богдановой пачки и закурила. – Ты меня содержишь? Нет! Ты мне какие-то ништяки подгоняешь? Ни хера! Ты мне работать не даешь и ты меня унизил, причем, при людях. Ты даже не озаботился, как я вчера дошла!..
Прямого упрека в жадности Макс не вынес. К тому же, это был повод не обсуждать остальное.
– А кто тебя содержит? Кто платит за хату? Кто платит за жратву?!
– Это ты для всех нас троих делаешь!
Он промолчал и я подумала с горечью, что закрывала глаза на то, что Макс отнюдь не прижимист. Просто не желает вкладываться в меня.
– Ты не волнуйся, – яд так и тек, – я за свой счет все сделаю. Соня сказала, если пойти вдвоем, хирург даст нам скидку!..
– Дело не в деньгах, – выдавил Макс, подтвердив, что дело именно в деньгах.
– Дима вот не жопится, – ударила я.
– Вот пусть, блядь, Дима тебе и оплатит, – взорвался Макс. – Пойди к нему в офис, блядь, или где ты там с ним ебешься?! Пойди и попроси у него!
– Он своей девушке оплачивает, – холодно ответила я, не позволяя себе обидеться.
Макс заржал, словно конь.
– Своей – кому?! – он смахнул слезу. – Это она тебе так сказала?
Я забегала глазами. Сонечка мне об этом не говорила, а я так и не осмелилась задать вопрос прямо. Когда я попыталась вывести ее на разговор о Диме, она лишь молчала и улыбалась. И отзывалась о нем «очень хорошо». Не желая выглядеть дурой, я промямлила.