– «Люблю тебя»… Сука! – бормотала я, на ощупь выбираясь из спальни. – «Мне только ты нужна!» Мудак!.. Дорогие пацаны, теперь не обязательно отвечать за базар! Мы, новорусские бизнесмены, так больше не поступаем!..
Я нащупала ключ, свалив по пути дубленку и стул.
– Богданова, я убью тебя! – спросонья крикнула Ирка и тут же, не закончив фразы, вырубилась. Получилось «убютея». Никто не откликнулся. Судя по отсутствию в прихожей стенающего тела, Бонечка ночевала где-то еще.
Полная решимости расставить точки над «й», я вышла на цыпочках в наш предбанник; не дыша, открыла дверь Макса… Странно, но здесь все было слышно не так брутально, как в нашей квартире. Я растерялась, оглядываясь. Звук шел со стороны… нашей квартиры! На кухне едва заметно теплился свет. Что-то звякало. Пахло сигаретным дымом и алкоголем…
Я помедлила, вконец растерявшись, закашлялась в уголок одеяла и кто-то, бесшумно подкравшись сзади, обхватил меня локтем за шею. Едва не удушив, Макс прижал к моему виску шершавое, холодное дуло. Оно пахло смертью и порохом. Я ощущала этот запах даже сквозь заложенный нос.
Крик сдох на подлете к горлу.
– Это я!.. – прохрипела я. – Я! Не стреляй!
Макс рывком обернул меня и швырнул к стене. Щелкнул выключателем и в глаза брызнул свет. Я зажмурилась, заморгала.
– Лена? – в его тоне сплелись удивление, облегчение и злость.
Мы оба уставились на стену. Кровать плясала, кричала женщина, рычал мужчина… Макс, полностью одетый, протер ладонью глаза, словно все еще не мог им поверить.
– Кто это?..
– Мы думали, это ты…
Макс посмотрел на меня очень странным взглядом.
– Это запись? Ты оставила включенным диктофон?
Если бы не «беретта» в его руке, я рассмеялась бы. Уже собиралась сказать ему, что он спятил, но Кроткий вдруг отшвырнул меня в сторону и вылетел из дома… с пистолетом в руке!
***
– Это мы за парой несчастных слепых подслушивали? – горестно простонала Бонечка.
Мы с ней валялись на диване, словно два тела на опознании и переваривали куриный супчик. Тот, что приготовила Ира. Бонечка, правда, была больна не простудой, а птичьей болезнью «перепил», но все равно присосалась к моей кормушке.
Макс спал у себя. Измученный бессонницей, добитый мыслью о том, что я ему показала все, что умею. Не соврала. Не утаила.
– Прошу тебя! Не напоминай, – сказала я сухо.
Сначала Кроткий ворвался к нам, до смерти перепугав Ирку. Затем, взбесившимся вурдалаком помчался в соседний подъезд. Не знаю, что он там хотел доказать. Что я соседей попросила свой диктофон включить?..
Как бы теперь развидеть этих людей всякий раз, когда я глаза закрываю? Слава богу, они слепые и не видели пистолета. Слава богу, Кроткий имеет привычку все обговаривать и только потом стрелять.