– Ты мне скажи.
– ЧТО?!
– У тебя гандоны в ведре!
– И?..
– У тебя там ГАНДОНЫ!!! – взвизгнула я, пнув совок.
Надо отдать Максу должное. Он остался спокоен, как дохлый лев, даже когда я взяла «на бис» верхнее «ган-ДООО-ны». Он встал. Заглянул в ведро, как биолог в поисках новых форм жизни. Присмотрелся, дернул плечом и почесал под носом.
– Спокойно, – он похлопал меня по спине. – Это ОДИН гандон.
Связанный узелком, презерватив лежал поверх картофельных очисток. Гордый и честный. И так же гордо над всем этим возвышался Макс. Стало еще больнее.
– Она тебе еще и пожрать сварила…
– М-м-м, – сказал Макс невнятно.
Не зная, что на это ответить, я автоматически наклонилась, ощущая, что меня бросило в жар. Собрала трясущимися руками осколки миски и бросила их в ведро. Один из них вонзился в мягкую зеленоватую плоть резинки, но не прорвал ее.
– Надежные, сука, – еще машинальнее, отметила я.
– Что тебя задевает больше всего? – осведомился Макс. – Презик или очистки?
– Твое охренительное буддийское спокойствие, – ответила я, понимая, что ревновать не ревную. Только злюсь, что вся наша любовь – очередная иллюзия. – Я так и знала, что ты меня хочешь лишь потому, что тебе удобнее!..
Макс закатил глаза: типа, как меня достали твои нелепые обвинения.
– Куда уж удобнее! Да мне девок приходится с члена сбивать, как сосульки с крыши!
Пораженная красотой метафоры, я показала ему средний палец и пошла одеваться. Макс пошел следом, не прекращая «пояснять мне за жизнь».
– Да я только свистну – под окнами очередь встанет!.. Да ты знаешь, сколько телок отдали все бы, чтобы хоть неделю побыть на твоем месте? Знаешь?!
– Нет, – огрызнулась я, пытаясь снять с люстры бюстгальтер. – Я могу считать лишь до тысячи.
Макс помог мне; без всякого усилия дотянувшись до застрявшей на крюках лямки и укоризненно покачал головой.
– Я же не претендую на моногамность, я претендую на упорядоченность. Чтоб я знал, с кем ты…
Я, как-то машинально, выглянула в окно, на четырнадцатиэтажку. Димины окна мелькали то голубым, то оранжевым пламенем: видимо он смотрел боевик. Макс тоже подошел, дыша мне в затылок.
– Хочешь, я скажу, что ты его хочешь?
– Совсем уже спятил, блядво озабоченное?!
– Деточка моя, – прошептал он вкрадчиво и в один миг обвился вокруг меня, как Змей вокруг Запретного Древа. Повернул лицом к себе, к Диминым окнам задом, – а ты этого не знала? Что я блядво? Ну, вспомни, хотя бы, наш первый раз. Мы трахались на тех же простынях, на которых я накануне с другой трахался. И тебя это заводило до исступления. Что сейчас не так?