Женевьев плакала и говорила, что просто хотела посмотреть.
– Успокойся, дорогая, я выгоню её сию минуту, – уговаривал генерал.
– Нет, не надо, Николенька… после. Пусть поработает ещё, пока мы не найдём новую няню, – сказала Божена уже спокойным тоном.
Женевьев вышла из будуара ни жива ни мертва.
***
Божена выдвинула ящик стола. Нарушенный порядок не оставлял никаких сомнений: нянька копалась в вещах, брала книгу и мешочки с травами, свечи… Шкатулка – это так, для отвода глаз. В честности Женевьев она не сомневалась, знала, что та не возьмёт и забытого на столе франка, а о драгоценностях и говорить нечего.
Плохо, очень плохо… Нянька может разболтать – и поползут по всему Парижу многократно преувеличенные слухи. Муха станет слоном, можно не сомневаться. Господа, которые были очарованы ею, будут холодно кивать и отворачиваться. Их чопорные жёны сделают вид, что не знают никакой мадам Хелен. Надо немедленно заткнуть рот этой мерзавке, пока она не начала болтать. Жаль, конечно, дети её любят… Но ничего, полюбят и другую няню.
Женевьев ходила тише воды и ниже травы, стараясь не попадаться мадам на глаза, решая все вопросы через месье Николя. День шёл за днём, и няня успокоилась, решив, что самое страшное позади. Она потихоньку рассказала Жюли о том, что случилось в будуаре мадам. Горничная была в ужасе:
– Ты с ума сошла! Зачем ты полезла в ящик? Что ты там хотела найти?
– Не знаю… мне было просто любопытно, хотела сама убедиться в том, что давно подозревала.
– Ну, убедилась?
– Убедилась, она ведьма. Там мешочки с какими-то колдовскими травами, нож серебряный и книга с заклинаниями, – расширила глаза няня.
– Дурочка ты, Женевьев. Теперь тебя выгонят и рекомендаций не дадут, что тогда делать будешь?
– Может, и не выгонит. Мадам вроде успокоилась…
А через три дня это и случилось…
– Женевьев, тебя мадам зовёт, – заглянула в детскую Жюли.
– А что она хочет, ты не знаешь?
– Не знаю. Да не бойся, настроение у неё как будто хорошее, – подбодрила горничная.
Няня пригладила волосы и пошла к мадам, правда, не без дрожи в ногах.
– А, вот и ты! – Божена встала с кресла-качалки и подошла, улыбаясь и протягивая обе руки няне. Та робко подала свои.
– Женевьев, я хочу перед тобой извиниться.
– За что, мадам? – изумлённо подняла глаза няня.
– Я была очень груба с тобой, дала тебе пощёчину и обвинила в воровстве. А это не так. Я знаю, что ты не возьмёшь чужого, ты честная девушка.
– Спасибо, мадам.
– Я хочу отблагодарить тебя. У меня есть чудесное голубое платье, всё в кружевах и ленточках, оно очень подойдёт к твоим небесным глазам.