А знаешь что, приятель? Не буду я тебя выбрасывать. Я тебя отчищу, отмою, пыль с вентиляторов и радиаторов сдую и поставлю к себе. Для серьёзных задач ты уже не годишься, будешь моей печатной машинкой со сканером и принтером. Это будет твоя новая работа. Ну как, согласен?
Под утро всегда зябко. Колючий пронизывающий ветер снежным абразивом шлифует нос и щёки. Фонари-часовые на страже вокзала внимательно разглядывают редких прохожих. Серый ледяной асфальт присыпан свежим снегом.
Так, паспорт в кармане. Билет тоже не забыл.
Перрон пуст. Кому ещё придёт в голову в такую рань и в такой холод куда-то ехать? До поезда 20 минут. Вечность. На месте стоять невозможно. Несколько шагов туда – столько же обратно. И снова туда – обратно. В нескольких минутах от меня рай вагонного тепла с ковровой дорожкой под зашторенными окнами. С горячим чаем. Со спящими пассажирами. Лязгнет дверь купе – и тишина. Сонное царство. Пахнет чистым бельём и тёплым пластиком. Пятно света на стене. Поздно, приятель, я уже не твой. Ты остался на перроне, а я тут, в темноте и тепле. Лёгкий толчок – и часовой поплыл назад вместе с вокзалом, вагонами напротив, пешеходными мостами и продуктовыми круглосуточными ларьками. Минута-другая, и это всё осталось по ту сторону холодной вьюжной ночи, а за окном – редкие огни, тёмные окна домов большого спящего города под возрастающий стук колёс. За этими окнами тоже тишина и темнота. Тепло и уют. Там тоже слышен стук колёс, приглушённый кирпичными стенами, в серванте тихо-тихо позвякивают фужеры и чашки. Люди спят, они привыкли к этим звукам, для них они стали частью их дома, их мира, их души. Если поезда ходить перестанут, проснутся они среди ночи: что не так? Почему тишина? Что случилось? Ещё несколько минут – и окна тоже исчезли. Как наваждение. Как прохожие на улице. Вот увидел его лицо, как сфотографировал, и кажется, что всю жизнь его знал, и прочувствовал его, и понял, что у него на душе, и нравится он тебе или нет, хотел бы ты с ним завести знакомство, твой ли это человек, но вот прошёл он мимо, и через минуту ты уже его забыл, он никогда не существовал в твоей жизни и никогда его в ней не будет. Ты лишь на секунду заглянул в другой мир и нет никакой необходимости сохранять память об этом.
Поезд набрал скорость, уже под сто км в час, вагон немного покачивается, и колёса громко и равномерно, как часы: тук-тук… тук-тук… Кому секунды отмеряете, братцы? Кому напоминаете о бренности бытия и неотвратимости перемен? А за окном нескончаемый чёрный лес, застывшие в корчах кусты и деревья под белым саваном. Не пора ли нам пора? Но у нас с собой было… Надо по-тихому, чтоб соседей не разбудить. 30 для начала. Вы меня спросите, конечно, ехидно улыбаясь, а как же ты в такой темноте да без мерной посуды 30 грамм нальёшь? Стенки кружки непрозрачные, всё равно ничего не видно, так что давай не выпендривайся, лей – а там как получится. Главное – мимо посуды не пронеси. Эх, ничего-то вы о жизни не знаете! Сколько лет землю топчете и всё без толку! Первая же трудность вас ставит в тупик и вы пасуете перед ней, как рак перед муреной. Наливать надо по булям, на слух, я же ведь музыкант! Запрокидываешь бутылку донышком кверху и считаешь: раз-два. Один буль – 15 грамм. Два буля – 30. Темнота! Деревня! Так, теперь разберёмся с личным составом. Чёрный хлеб и сыр на выход. Варёные яйца и помидоры с огурцами во втором эшелоне. Печенье и пряники – стратегический резерв. Ну, поехали… Буль-буль…