Шел чудак.
Сплин. Чудак
На землю опустилась ночь. Сумятица в голове, измотанное и продрогшее тело. Мне умереть, верно, пора было. Я знал, холод уничтожит меня до утра, но ветер толкал вперед. Когда я запнулся о собственную пораненную ногу и упал, что-то побудило подняться. Будто кто-то потянул за руку. Будто я вновь стал ребенком – испуганным, слабым, без почвы под ногами – а какой-то взрослый позаботился обо мне.
Я понял, куда вел ветер, когда увидел свет впереди. Это был костер. Прибавил ходу, запыхался – пришлось задержаться и восстановить дыхание. Еще немного, и я буду спасен. Только идти надо медленно.
Около костра сидел мужчина старше меня. Ночь, кажется, и его изрядно поморозила. Теперь он отогревался. Вскоре он услышал шаги, различил мой силуэт во тьме и крикнул несколько приветствий. Я представил, как вот сейчас упаду на месте и ему придется дотаскивать меня до костра и приводить в чувство, но я почему-то дошел сам. И весьма ровнехонько. Видимо, предчувствие тепла дало силы на последний рывок.
Помню, его звали Йеошуа. Необычный человек. С трудом вспоминаю наш разговор, правда, кажется, мы не смолкали до рассвета, хоть мне и удалось выспаться. Ума не приложу, как только времени на все хватило.
Я поделился хлебом, он – вином. Вкуснее мне пить не приходилось. Такое могут позволить себе только знатные люди. Я озвучил эту мысль, и он ответил, что не так давно его приютили на ночь в богатом доме, там хозяйка и налила сей искусный напиток. Я быстро захмелел: отпустило бессилие, нависло припоминание о чем-то из прошлого. Еще не оформилось в воспоминание, но я уже ощутил, что оно тяжелое.
А он заметил мне невзначай, что я жив благодаря чудесному везению. Видно, хранит меня Господь.
– Я бестолку вымаливаю у Него откровение, – отчего-то зло бросил я.
Это все вино и усталость, но как же меня понесло… Из низшей бездны души поднималось возмущение, от буйства удерживало сам не ведаю что.
– Откровение не более чем врата. Есть путь к ним, и есть путь после. Это всего-то точка на маршруте, а жизнь есть движение, – его медитативный тон гипнотизировал.
– Я верую, что Господь никогда не оставит, если быть верным Ему.
– Хорошо бы, будь оно так. Да по-разному бывает в жизни.
– А я ВЕРУЮ
– В тебе говорит не вера, а страх, – заметил он. – Ты просто боишься всего на свете. Отсюда твои щенячьи восторги и надежды. Бежишь от жути, вырваться не можешь. Невозможно, сбегая от боли, отыскать покой. Это как пытаться нырнуть, – последнее он обронил, будто сам чего испугался.
– НУ КОНЕЧНО, НУЖНО ПРЕКРАТИТЬ ОТРИЦАТЬ ЕСТЕСТВЕННЫЙ ХОД ВЕЩЕЙ: ЗА УМ ВЗЯТЬСЯ, О КАПИТАЛЕ ПОДУМАТЬ, ВЕЩИЧЕК ЗАПАСТИ, ЖИТЬ-ПОЖИВАТЬ ДО ДОБРА НАЖИВАТЬ!