А ведь я, и правда, имел потребность быть хорошим. Как мог, пытался нести свет. Неудачно получалось. Я бежал от угнетения, я ненавидел, но было кое-что еще во мне. То, что они еще не убили. Я горел любовью, и нужно было это мне, а не кому-либо другому. Причин и следствий во мне самом хватало.
– Оно того стоит, – ответил я. – Сострадание. Оно само себя окупает. Все внешнее только в придачу. Я тебя понял. Спасибо. Я запомню это навсегда.
Кстати, я тогда соврал. Воспоминания покрылись сумраком, который я долго не мог развеять. Правда, потом я сам пришел, по сути, к тем же выводам. Только другими словами все называл. И тогда это стало уже не просто ловко подхваченной чужой мыслью, а выстраданным практическим принципом жизни.
Выслушав меня, он задумался. Я продолжил пить вино в надежде вновь опьянеть, но сознание оставалось чистым. Не повезло мне забыться!
Я заметил, что он, отвлекшись, всматривается в пустоту и прислушивается:
– Что ты там видишь?
А он посмотрел на меня чересчур долго, как смотрят, наверное, одни колдуны да прорицатели, и вдруг сказал:
– Ты поймешь. Все, что хочешь понять, поймешь. И найдешь то, что ищешь.
Я заглянул в его переставшие быть человеческими глаза и почему-то поверил, что все произойдет точно так, как он сказал.
– А я слушаю.
– Что? – опешил я.
– Я слушаю, как кто-то поет.
– Но я никого не слышу.
– Конечно, не слышишь. Оно не похоже на нас.
– А кто… оно?
– Не знаю.
– Ангел?
– Нет, точно не ангел.
– Демон?
– Нет. Просто кто-то.
– И что он?
– Поет, говорю же.
– А что поет?
– Я никогда прежде не слышал этого. Не могу разобрать целиком. Что-то… подожди, я почти понял. Он повторяет: «Видишь… там на горе… возвышается… крест, под ним… десяток солдат – повиси-ка на нем. А когда надоест… возвращайся назад, гулять по воде, гулять по воде, гулять по воде со мной…»
– Ого. Гулять по воде… Это он про Мошу, про то, как расступились воды перед ним, что думаешь?
– Да, думаю, да.
– Мне стыдно, но иногда я готов отрицать само существование Бога.
– Любопытно. Расскажи Ему как-нибудь об этом.
– Да-да, очень смешно.
– Ты часто о Нем думаешь. И говоришь с Ним, верно?
– Мысли умеешь читать?
– Нет. Очевидно же. Ты внезапно это выдал, хоть я и не спрашивал тебя, и разговор к тому не шел. Значит – накипело. Тем более, ты привык от Него чего-то там требовать.
– Его может вообще не существовать.
– Независимо от того, что ты думаешь о Нем, ты крепко привязан к идее Бога в своей голове. Мысли о Господе занимают важное место в твоей жизни, отрицаешь ты Его или принимаешь. Вот если бы ты вспоминал лишь иногда или будь ты членом далекого племени, никогда о Нем не слыхавшем – другое дело. А так… Отрицание – почти то же самое, что и принятие. Поспи, ты устал, тяжелый был день, – посоветовал он.